Турецкие диалоги. Мировая политика как она есть – без толерантности и цензуры

И выглядело это так: допустим, государственные служащие страны по закону не могли демонстрировать свою религиозную принадлежность. Это было запрещено. То же самое касалось и военнослужащих, которые образовали то, что можно условно именовать «корпусом стражей светских устоев Республики». То же касалось и телеведущих, которые создавали телевизионный образ светской Турции, где религия отделена от государства.

В наши дни демонстрация своей религиозной принадлежности не только не запрещена, но даже и поощряется руководством страны.

В нынешней Турции роль религии действительно очень велика. Неслучайно ведь Турция – одна из тех стран, которые задают тренд на политический ислам, далеко выходящий за географические границы страны.

В этом смысле следует сказать подробнее об Управлении по делам религии (Diyanet), чья роль как четвёртой ветви власти, наряду с законодательной, исполнительной и судебной властями, как минимум роль «равной среди равных». Сегодня Управление по делам религии Турции не только влияет на внутреннюю политику в стране. Управление осуществляет активные международные контакты и в этом смысле тесно координирует свои шаги с Министерством иностранных дел Турции, турецким агентством мягкой силы «TİKA» (Турецкое агентство по сотрудничеству и координации), прочими государственными ведомствами и различными частными инициативами.

Но религиозная жизнь в Турции намного богаче, чем это видно непосвящённым. И за официальной витриной – Управлением по делам религии – есть ещё многочисленные религиозные секты, так называемые «тарикаты», которые себя публично не слишком проявляют.

Самой крупной из них в Турции являлась секта проживающего в США проповедника Фетхуллаха Гюлена, которая после попытки государственного переворота в 2016 году была указана турецким руководством в качестве его организатора и провозглашена «террористической организацией».

С 2016 года и вплоть по настоящее время «FETÖ» – террористическая организация Фетхуллаха Гюлена, как окрестили в Турции эту структуру, является официально провозглашённой угрозой национальной безопасности № 1. За членами этой секты в Турции и за рубежом турецкими спецслужбами развёрнута настоящая охота. Что побудило самые известные в стране «тарикаты» публично и спешно объявить о полной лояльности руководству страны. Впрочем, такая «присяга на верность» не сняла достаточно подозрительного к ним отношения со стороны последнего. Всё же очень серьёзная травма была получена летом 2016 года.

Евгений Сатановский: Вопрос в том, как это уживётся с серьёзными амбициями Реджепа Тайипа Эрдогана на монополию во власти. По Фетхуллаху Гюлену видно, что любые фигуры, которые могут сравниться с Эрдоганом по влиянию на паству, в данном случае на «окормляемых малых сих», воспринимаются очень жёстко.

Иван Стародубцев: Вы абсолютно правы. Повторюсь, неслучайно ведь после попытки государственного переворота турецкое телевидение в прямом эфире показывало самых видных представителей турецких сект, включая небезызвестную и запрещённую в Россию секту «Нурджулар», которые буквально клялись и божились, что «мы – не такие, как гюленисты», «мы – абсолютно лояльны турецкому государству» и «у нас – проблем не будет». Впрочем, похоже, что это – аргументы, принимаемые турецким руководством лишь только до поры до времени.

Да и ситуация сейчас сложилась такая, что за Управлением по делам религии в своей сфере государством закреплена монополия. А сама эта структура, если посмотреть на ежегодно утверждаемые бюджеты органов государственной власти, финансируется почище иных турецких министерств и ведомств, включая даже самые главные. Если обратиться к бюджету 2021 года, то можно заметить, что Управление по делам религии Турции по объёму выделяемых государством средств оставило позади семь министерств, включая даже Министерство внутренних дел страны.

Но на фоне, казалось бы, безграничного доминирования Diyanet, нет-нет да и мелькают достаточно занятные отчёты на тему существующих в Турции сект, их воззрений и возможности активно влиять на турецкую жизнь. Нельзя отрицать того, что эти секты в жизни страны всё же незримо присутствуют и не просто так проповедуют…

Евгений Сатановский: Это – то параллельное государство, которое, видимо, существует везде. Эдакая архаика, которая оказывается едва ли не более влиятельна, чем официальная власть, когда наступает время разбираться, кто и что именно может. Это и в Средней Азии произошло, и в Казахстане, внезапно и для их собственных властей, и для всех окружающих. Просто потому, что там этого никто не ожидал. Похоже, что и в Турции может случиться то же самое.

Иван Стародубцев: В этой связи возникает весьма занятный вопрос. Есть официальная иерархия в государственной бюрократической системе, включая, как самый яркий пример, те же Вооружённые силы страны. Есть генерал и есть майор, и они в этой армейской иерархии очень понятным образом структурированы.