Турецкий берег, край любви

Есть совсем не хотелось. Марина взяла только чай и маленькую хрустящую булочку, да и ту раскрошила и оставила на тарелке. Зато Грохотов ел за троих. После секса у него всегда просыпался зверский аппетит, и сейчас, отрывая от огромной индюшачьей ноги куски мяса крепкими зубами и мотая при этом из стороны в сторону головой, он напоминал тигра, расправляющегося с газелью.

Забавлявшее ее прежде зрелище сегодня Марине было неприятно. Вдруг по ноге кто-то словно провел пуховкой. Она заглянула под стол. Там сидел кот. Тот самый, с которым она познакомилась в день приезда.

– Привет, Рыжий! – поздоровалась с котярой Марина.

– Мяу!

– Он мне ответил! – Марина вынырнула из-под скатерти и восторженно воскликнула: – Представляешь, я с ним поздоровалась, а он ответил!

– Х-то? – спросил Игорь, продолжая жевать.

– Кот. Мы с ним позавчера познакомились. Ты на ресепшн с номерами разбирался, а я гуляла по территории. А кот под кустом спал. Давай дадим ему кусочек мяса?

– Не надо. Привадишь, потом он везде будет за тобой таскаться.

– Здесь все туристы кошек кормят.

– Ну и зря. В Турции все кошки дикие. В домах их вообще не принято держать. Турки их боятся. В Средние века в здешних краях, знаешь, какая самая страшная казнь была? Человека сажали в мешок с пятью-шестью голодными кошками. Те сначала свежевали несчастного когтями, а потом вгрызались в свежие раны остренькими зубками.

– Перестань! – взмолилась Марина.

– Да-да, – не обращая внимания на ее реакцию, продолжил Игорь. – Я читал, что даже султаны так от неугодных жен и наложниц избавлялись. Совали в кожаный мешок, запускали туда разъяренную кошку и ядовитую змею, привязывали к мешку камень и по специальному желобу спускали в Босфор. Не веришь? Ну и напрасно! Во дворце Топ Капу не такие вещи творились. Один из султанов, например, каждую ночь желал иметь исключительно девственницу, другой любил представлять себя жеребцом, а жен и наложниц заставлял перевоплощаться в кобыл, а третий – как же его звали… кажется, Ибрагим – однажды так увлекся, что утопил разом весь свой гарем – 280 девиц и женщин.

Марина сидела, подперев голову рукой, смотрела в сторону и молчала. А Игорь заливался соловьем:

– В средневековой Турции с родственниками вообще не церемонились. В пятнадцатом веке султан Мемед издал закон, в котором было написано: «Сын, вступивший на престол, вправе убивать своих братьев, чтобы был покой на земле». А одна бабенка-славянка, ее Роксалана звали – слышала про такую, наверное? – еще дальше пошла. Сначала мужа в могилу свела, а потом и сорок его сыновей, в том числе и троих своих, кровных. Только чтобы избавить старшенького от конкурентов, а самой валидой стать. Валида – это мать султана, которая по сути страной и правит. Да наша Салтычиха по сравнению ней – просто девочка-припевочка.

Боковым зрением Игорь видел, с каким интересом вслушиваются в его рассказы две пары за соседним столиком, и на отрешенность Марины уже не обращал внимания.

– Но были в Османской империи и разумные законы. Например, если султан в течение девяти лет ни разу не пригласил жену или наложницу в свои покои, то обязан был дать ей богатое приданое, купить дом, найти мужа и отпустить с миром. Наложницы вместе со всем этим добром получали еще и грамоту об…

Закончить фразу Грохотов не успел, потому что к их столику подлетела та самая Света, что давеча кричала с бортика бассейна. Она возмущенно всплеснула руками:

– Вы чего сидите? Через пять минут автобус придет. Вас все в холле ждут!

Автобус доехал до замызганной, заваленной мусором площадки возле рынка, где туристам предложили выгрузиться и пройтись немного пешком.

Гид сразу же оторвался от них метров на двадцать – люминисцентная надпись на его майке мелькала где-то впереди. И вскоре стало ясно почему.

«Немного пройтись» предстояло по ухабам, усыпанным щебнем темным дворам и узким закоулкам. Пару раз пришлось даже перелезать через бетонные глыбы с торчащей арматурой.

Поначалу все просто матерились про себя. Потом гул начал нарастать.

– Какого черта нас не предупредили, что придется тащиться по булыжникам? – возмущалась громче всех Света. – Я б кроссовки обула.

– Нет, правда, почему было не подъехать ближе? – поддержала ее полная дама лет пятидесяти в обтягивающем золотистом платье.

– Наверное, береговая зона для проезда автобусов закрыта, – предположил длинный сутулый парень в очках и клетчатой рубахе с длинными рукавами.

Марина за всю дорогу не произнесла ни слова, хотя в самом начале маршрута подвернула ногу. Игорь шел рядом мрачнее тучи и, если б она пожаловалась на свои десятисантиметровые каблуки, наверняка разразился бы гневной тирадой о дурной голове, о том, что он предупреждал, возражал и вообще был категорически против.

В довершение ко всему, когда измочаленная пешим путешествием группа сгрудилась у трапа арендованной для нее посудины, к стоявшей по соседству красавице яхте подкатил автобус, из которого высыпали радостно-возбужденные немцы. В толпе россиян начали раздаваться возмущенные выкрики: