Турецкий берег, край любви

– Конечно, верим. – Кемаль взял ее за локоть. – Мухаммед – один из лучших адвокатов. Мы собрали много материала о Мустафе. Есть доказательства того, что вы далеко не первая, кого он использовал в качестве наркокурьера. Использовал втемную. Будем надеяться, что собранных нами сведений хватит для того, чтобы с вас сняли обвинение. Гарантировать, как у вас говорят, железно мы не можем, но шанс есть. Большой шанс… Да, девчонки передают вам привет и спрашивают, что нужно из еды и вещей. Может, какая-то одежда, косметика.

Губы Тани тронула улыбка.

– Косметика… Это наверняка Маринкина идея. Она ненакрашенная даже за хлебом не выйдет.

Кемаль рассмеялся:

– Точно, про косметику – это она. Настя сто раз напомнила, чтоб мы спросили, как тут кормят и какие овощи-фрукты можно передавать. Хорошие у вас подруги, Таня.

– Я знаю. – Она покосилась на Мухаммеда и, привстав на цыпочки, жарко зашептала Кемалю на ухо: – А сколько нужно будет заплатить вашему другу? Понимаете, у меня с собой только восемьдесят долларов и еще четыреста в номере, в сейфе. На руках вообще ни копейки. Только в сумке, которую отобрали. Но если я скажу, что на адвоката, мне же их должны отдать, правда? А если этого не хватит, я займу у девчонок.

– Мы этот вопрос уже решили.

Они прощались, когда Таня вдруг замолкла на полуслове и, силясь что-то вспомнить, свела к переносице брови:

– Кемаль, а что значит по-турецки «оруспун»?

– Хм-м… А где вы это слышали?

– От соседки по камере. Она меня за что-то ненавидит. Я даже боялась, что она меня ночью задушит.

Насторожившийся при слове «оруспун» Мухаммед обратился к Кемалю с коротким вопросом. Тот быстро перевел суть Таниных опасений насчет сокамерницы. Мухаммед положил портфель с бумагами и ноутбуком на стол и, бросив на ходу какую-то реплику, вышел из комнаты.

– Мухаммед сейчас попробует что-нибудь сделать, – пообещал Кемаль. – Узнает, есть ли возможность развести вас по разным камерам.

– А за что она на меня взъелась-то? Ведь абсолютно никакого повода не было.

– Надеюсь, Мухаммед это выяснит.

В комнате для свиданий было душно почти так же, как в камере, и Таня сочувствующим взглядом окинула костюм Кемаля:

– Вы хоть пиджак расстегните, а то умрете от жары.

– Ничего. Мы же должны были произвести впечатление. У турок, особенно у госслужащих, к людям в костюмах – особое отношение.

На пороге появился Мухаммед. На лице, которое в предыдущие полчаса пугало Настю строгостью и даже суровостью, сейчас играла легкая улыбка. Минуты три он что-то рассказывал Кемалю, изредка косясь на Дронову. Пару раз касался пальцами груди и чуть наклонял голову.

«Извиняется, что не говорит по-русски», – догадалась Таня. Развела руками, кивнула в ответ: дескать, ничего страшного, я подожду.

Мухаммед давно закончил повествование, а Кемаль все никак не приступал к переводу, потирая ладони и кусая губы.

– Ну? – не выдержала Дронова.

– Конфликт, кажется, улажен. Соседка больше не будет на вас злиться. Мухаммед ей все про вас объяснил. Она сочла вас конкуренткой.

– А она кто?

– Проститутка.

– …

– Мириам и ее… коллеги считают, что русские девушки, у которых в Турции случаются романы… – Кемаль говорил медленно, тщательно подбирая слова, – развращают местных мужчин, потому что любят их бесплатно, а зачастую и сами дарят им подарки. Поэтому бизнес турецких проституток в последние годы стал падать. Они даже хотели обратиться в правительство с требованием прекратить… – тут серьезность Кемалю изменила и, прыснув, как мальчишка, он закончил: – Русский демпинг.

– А откуда она узнала про меня и Мустафу?

Повернувшись к Мухаммеду, Кемаль что-то сказал по-турецки. Адвокат неопределенно пожал плечами, но свою версию все же выдвинул.

– Мухаммед думает, что ей здешние полицейские рассказали, – перевел предположение друга Кемаль. – Предупредили, наверное, чтоб вела себя прилично – все-таки с гражданкой другой страны сидеть будет. Ну и заодно поведали, за что вы, Таня, сюда попали.

Мухаммед снова горячо заговорил, обращаясь то к Дроновой, то к закадычному другу.

– Он, – Кемаль кивнул в сторону адвоката, – просит, чтоб я вас успокоил. Теперь Мириам целиком на вашей стороне. Мухаммед рассказал ей, как вы пострадали… Как этот негодяй предал вашу любовь, воспользовался ею… Мухаммед говорит, что она чуть не заплакала.

И все-таки порог камеры Таня переступила с опаской. Мало ли, может, Мухаммед что-то неправильно понял или Кемаль не так перевел. Но сомнения развеялись в один миг. Сидевшая на лавке Мириам, увидев Дронову, вскочила, подлетела к ней и… заключила в объятия.

Зайдя в кабинет начальника дежурной части поблагодарить за предоставленную возможность встретиться с подзащитной, Кемаль и Мухаммед застали там представителя российского консульства – молодого брюнета с чуть раскосыми глазами. Тот настаивал на своем праве переговорить с российской гражданкой, втянутой в криминальную историю.

Кемаль быстро сориентировался и, пока Мухаммед отвечал на вопросы офицера полиции о жизни в Стамбуле, громких расследованиях и процессах, отвел консульского работника в сторонку: