Турецкий дебют (СИ)

— Вечером пойдёшь к Папе? — поинтересовался я, присаживаясь в кресло.

— Папа… С этим человеком тебе лучше пока не сталкиваться, Кирилл, иначе он оплетёт тебя такой паутиной, что ты и после смерти будешь на него работать.

— Такой страшный? — усмехнулся я на слова Рыси.

— Зря смеёшься. Он держит в своих руках весь криминальный мир столицы. И не только столицы. В бандитских кругах он известен, как Папа. Отдельные личности называют его Берендей, а в миру он имеет вполне благообразное имя — Мстислав Игоревич Кожемяка, часовых дел мастер, поставщик Двора Его Императорского Величества. Удивлён?

Я подскочил в кресле, услышав знакомую всем в Петербурге фамилию.

— Не то слово. Неужели никто не знает?

— Знают все, Кира, вплоть до Императора, но только, как Папу или Берендея. Типа есть такой перец, ну и хрен с ним. Его настоящее имя известно, похоже, только мне. А теперь и тебе.… Но всех всё устраивает — он не наглеет, и даже платит в казну налог.

— Налог? Налог?! — я потерял дар речи, хватая ртом воздух.

— Ага, — рассмеялся Рысь, — Прикольно, да? Но взамен Папа следит, чтобы его подопечные особо не борзели. У него можно достать всё: золото и картины, артефакты и информацию, девочек и наркотики.

— Ты ему должен? — напрямую спросил я.

— Нет, Кира. И советую тебе никогда не брать у него ничего не только взаймы, но даже подержать в руках.

— Тогда почему ты к нему идёшь?

— Чтобы он мне был должен, — на лице Рыси появилась ухмылка, — Вот смотри…

Он достал из кармана бумаги и бросил их на столик.

— Что это по-твоему?

Взяв листки в руки, я уставился на стройные ряды чисел.

— Счета?

— Нет, номера банковских счетов десятизначные, а тут по восемь цифр. Вот и я не знаю. А узнать хочется. И Папа мне скажет, что это за каракули.

— А если там фигня? Типа телефонных номеров проституток? — я не удержался от улыбки.

— Значит мне повезло, — рассмеялся Рысь и, внезапно оборвав смех, пристально посмотрел мне в глаза, — Это, Кира, шифрованное письмо. Я такой шифр видел только однажды. В Шлиссельбурге, у людей Сутормина вся документация была им закодирована. Хочешь со мной пойти к Папе?

Я молча кивнул.

* * *

— Значит мотивация у тебя была слабая.

— Ну… Если вот прям сжать яйца в кулак и очень постараться, то можно и бамбук скурить. А оно мне надо было? Я и так и так своё бабло получил. О, привет, Линки. Это кто с тобой?

Разговор двух охранников, я услышал ещё из-за угла.

— Телохранитель, — мрачно ответил Рысь.

— Не похож, — так же мрачно заметил второй охранник-коротышка и сделал шаг вперёд.

— Не тебе указывать, Клещ, отпрыгни в сторону.

Но отвязаться от секьюрити оказалось не так-то просто. Пока первый что-то невнятно бубнил в рацию, Клещ загородил дорогу. Рысь с высоты своего роста рассматривал, казавшегося рядом с ним карликом, охранника и хмуро молчал.

— Идёшь ты один, Линки, на счёт этого мальца указаний не было, — наконец сказал первый, убирая рацию в карман.

— Он пока тут с нами подождёт, — встрял Клещ, махнув рукой на расположенные вдоль стены скамейки.

Рысь флегматично сгрёб того за шею и, притянув его голову поближе, отчего низкорослому охраннику пришлось подняться на цыпочки, свистящим шёпотом спросил:

— Ты хоть знаешь? Кто? Это? Такой? Он щас твои яйца так в кулак сожмёт, что ты не только бамбук, но и свой пистолет скуришь. Мы пошли?

Для убедительности он пристально посмотрел в глаза коротышки и, дождавшись быстрых утвердительных кивков, продолжил уже обычным голосом, так чтобы и первый охранник не упустил ни слова:

— Спасибо, конечно, огромное, но нас обоих ждёт Папа. Так что, если моему другу захочется с вами пообщаться, то на обратном пути он обязательно с вами… пообщается, а пока извините… готовьте яйца и бамбук.

И Рысь зашагал вперёд, раздвинув охранников в стороны. За ним, обойдя незадачливых секьюрити, двинулся и я, не преминув его поддеть:

— Это кем же ты меня решил сделать?

— Пусть сами себе придумают, — ухмыльнулся Рысь, — У неодарённых фантазия богатая.

Встречавшиеся нам по пути охранники жались к стенам, а в одном слишком тесном проходе они даже ломанулись назад, сообразив, что нам никак не разойтись.

— Не удивляйся, мы же не с парадного входа вошли. Тут вообще чёрт ногу сломит, район строился ещё при Втором Императоре, а при Павле всё сравняли до фундаментов и отстроили заново. Но только наверху, а под землёй к старым катакомбам добавились новые.

— Смотрю, ты тут личность известная, — посмотрел я на Рысь.

— Пятнадцать лет назад я зачищал эту клоаку, когда урки в законе решили убить Папу и согнали сюда практически всех своих последователей.

— Так, выходит, он тебе многим обязан?

— Нет, мы всего лишь разошлись статус-кво. Я ему был должен, он помог мне после побега из Шлиссельбурга, плотно прикрыв мою задницу, когда меня обложили со всех сторон.

— Тебя можно обложить? — удивился я, замедлив шаг.

— Как и любого, Кира. Твой род тоже считался неуязвимым и где он теперь?

Я замолчал и мы продолжили идти молча. Спустившись на пару пролётов вниз по лестнице, мы сели в лифт, который повёз нас… наверх.