Турецкий марш

Ложному наступлению предшествовал артиллерийский обстрел, который корректировался с помощью беспилотника. Ядра и бомбы били не по площадям, а метко летели именно туда, где в крепости располагались резервы, склады вооружения, продовольствия и фуража. Потом из наших полевых укреплений вышло четыре батальона пехоты. Они построились в две колонны, демонстрируя, что с минуты на минуту пойдут на штурм. Все выглядело достаточно правдоподобно.

В Карсе забили тревогу. Турецкие военачальники срочно выводили войска к месту предполагаемого штурма. Вскоре должен был появиться и сам Уильямс.

Ага, вот вроде и он, собственной персоной. Я приник к оптическому прицелу. Надо было пристреляться, причем все сделать так, чтобы турки не догадались, что по ним ведется прицельный огонь. Если что, пусть думают, что в их начальника угодило ядро, ведь рана, нанесенная крупнокалиберной пулей, мало чем отличается от ранения осколком ядра или бомбы.

Британца я завалил лишь четвертым выстрелом. Но попал основательно – в левый бок. А это мгновенная смерть. Крупнокалиберная винтовка – гуманное оружие, после нее инвалидов не бывает.

Вокруг своего поверженного командира засуетились его подчиненные. И надо же такому случиться: одна наша бомба угодила прямиком в скопище зарядных ящиков, приготовленных для подвоза боеприпасов к турецким батареям.

Громыхнул чудовищной силы взрыв. В воздух полетели какие-то обломки и части человеческих тел. Форт Тиздель окутался дымом.

– Вот и славно, трампам-пам-пам, – промурлыкал я и вместе со своим напарником, подхватив снайперку, отправился в тыл. Интересно, сколько после всего случившегося продержится Карс? Думаю, что недолго…

19 (7) ноября 1854 года.

Тауэр, Лондон.

Сэр Теодор Фэллон, баронет Объединенного Королевства, пленник

«Дело было вечером, делать было нечего…» Точнее, конечно, дело было еще до обеда – повязали-то меня с утра, – и я решил взглянуть, какие именно предметы наши английские друзья сочли нужным положить в мой чемодан. Ага… Кое-что из одежды. Кожаная папка с моим «тугаментом» о том, что я являюсь самым настоящим баронетом – титулованным дворянином, по рангу выше обычного рыцаря, но ниже барона. Как я слышал, этот титул придумал хитрозадый король Яков для сбора денег. Желающий получить этот титул должен был внести в казну сумму, равную трехлетней плате трем десяткам солдат по восемь пенсов в день.

Ну, хоть что-то мне оставили. Далее… Оружия, понятно, никакого – даже ножика. Ни зубной пасты, ни зубной щетки, ни бритвы, ни мыла. Гады… Одежда тоже не вся. Зато коробка с презервативами имеется, хотя вроде она изрядно полегчала. Нет ни одной книги. А вот в этом мешочке что? Ух ты! Вся моя аптечка; тут и там не хватает по одной таблетке, не иначе как взяли на анализ, только что он им покажет… Тоже мне, менделеевы недоделанные!

И… Матка боска! Мобильник мадам Бирюковой, провод и оба зарядных устройства – обыкновенное и солнечное. Все как и положено. Я поставил его заряжаться на подоконнике моих «покоев» и благополучно забыл.

Тут постучали в дверь, а затем внесли деревянный поднос с гороховым супом, тарелкой с переваренной говядиной и каким-то подозрительным пудингом. К этому великолепию прилагались деревянные ложка, вилка и нож, нехилого размера деревянный же кувшин, кружка и чашка из того же материала и толстостенный чайничек из обожженной глины – единственный нормальный предмет посуды.

И разносчик, и два его спутника были явно из йоменов – огромные, мясистые бифитеры в красной форме, – проскользнувшая было мысль с ходу вырубить человека с подносом, переодеться в его форму и бежать из Тауэра как-то исчезла сама собой. А даже если бы тюремщик был один… Ну уйду я отсюда, и что дальше? Из крепости-то так просто не убежишь.

– Не бойтесь, ваша честь, это то, чем и нас кормят, все достаточно вкусно, – улыбнулся один из бифитеров. – А эль, – он показал на кувшин, – варят специально для нас. Ежели захотите, то принесу вам еще.

– Да нет, спасибо, – улыбнулся я. По самым моим скромным прикидкам, эля в кувшине было не менее двух литров, а упиваться мне им все же не стоило.

– Ну и ладно, ваша честь. Через час мы заберем посуду, тогда же позаботимся и о вашей ночной вазе.

– Скажите, уважаемый, а ванна у вас есть?

– Есть, как не быть. Только вот разрешение начальника караула требуется. Я спрошу?

– Спасибо…

Как только за ними закрылась дверь и проскрежетал ключ в замке, я включил мобилу бедной Лизы. Рисунок для ее разблокирования я запомнил, тем более что она мне со смехом говорила, что он изображает как трызуб, так и определенную часть мужской анатомии, столь ей ценимую. Ага, правильно я запомнил. А сколько у нас батарейки? Процентов восемьдесят – хоть и медленно, но солнечная зарядка, похоже, работала. Поставим-ка телефончик в полетный режим, все равно никаких сетей здесь не предвидится, а энергии он потребляет меньше. Ну, а теперь посмотрим, что тут у нее записано.