Турист поневоле [СИ]

На всю Москву тех лет было лишь десятка два заведений, куда ходили познакомиться, в любой вечер перед входом в них стояли длинные очереди. Тогдашняя жизнь вся была устроена по-раннему: рано вставали, рано ложились, магазины, кинотеатры, кафе и рестораны закрывались рано, программа ТВ завершалась рано, рано женились и заводили детей тоже рано. Страна упорно трудилась, нужно было многое успеть – догнать и перегнать [1], выполнить пятилетку в три года [2], наконец, построить коммунизм. Хотя, опоздание со строительством светлого будущего к 1983 году составляло уже три года [3], но в позднем СССР любой строящийся объект сдавался с опозданием. Потрясающий факт: практически все строительные объекты, строящиеся по пятилетним планам, завершали намного позднее ранее намеченных сроков, а все пятилетние планы выполнялись и перевыполнялись досрочно.

Впрочем, сегодня на повестке стоял ночной кураж, а вовсе не выполнение планов производства…

Примерно такие мысли неторопливо копошились в голове Николая, когда он походил к концу очереди на вход в кафе «Московское», что напротив Центрального телеграфа. Николай выбрал это кафе по студенческой памяти. Сколько раз он с друзьями ни посещал это популярное место, столько раз он уходил отсюда, обзаведясь новым знакомством с девушкой. Конечно, куда как более надежный вариант съема был, скажем, в «Метле» [4], но, увы, а может, и не увы, советская дискотека – это не современный ночной клуб, мужчине за 40, пусть и весьма респектабельному, этот вариант не подходит категорически.

В очереди в кафе своих ровесников Николай не заметил ни одного, все – сплошь студенческого возраста, что Николая не огорчило вот ни на столечко. Свободных мест не было. Зато на входе был бородатый швейцар.

Советский швейцар – человек строгий, даже суровый, но три рубля делают его добрым, за пять он тебя уже любит, и свободные места возникают как грибы после дождя. Всего за десять рублей Николай этого швейцара «обожать себя заставил», поэтому, пропуская отпускника внутрь, страж строго крикнул подумавшей роптать очереди: «По заказу!»

Николая подсадили за столик к двум хорошеньким девочкам.

Это еще одна специфика советского общепита. То, что одинокого мужчину подсаживают за столик к таким же томящимся в одиночестве девушкам в это время не значило ничего, кроме того, что столиков мало, а посетителей много. Принцип рационального потребления в плановой экономике гласил: за столиком на четыре персоны должно сидеть четверо, так и знакомились.

Девушки Николаю понравились, но кафе он определил как «неформат». Большой просторный зал без каких-либо дизайнерских изысков, квадратные столы на 4-х человек, поставленные довольно плотно, скудное меню, состоящее из 3-х видов мороженого (просто мороженое, мороженое с шоколадной крошкой, мороженое с сиропом) и каких-то пирожных. Из напитков – чай-кофе (без танцев), лимонад-напиток Байкал и шампанское.

Вот, казалось бы, что стоит наштамповать таких кафешек раз в 10 больше? И людям в очереди стоять нет нужды, и бюджету прибыток, так нет!

Поначалу девушки восприняли появление Николая за их столиком с изумлением. «Папиков» как явления в те невинные годы не было (ну, почти), поэтому брать пришлось широтой души, что Николаю в его дорогой импортной упаковке и с гигантским опытом соблазнения давалось легко. Девушек звали одинаково: Надя и Надя, студентки, провинциалки. Новая бутылка шампанского, оплата всего счета и несколько неизвестных в то время, но очень смешных анекдотов, и место изумления девушек занимают жгучий интерес и горячая симпатия.

С «удвоенной Надеждой» Николай переместился в ресторан «Арбат». Там, с поправкой на советские реалии, был «формат» – дорого и солидно. Очереди на вход не было, но и мест тоже, так что за любовь швейцара все равно пришлось платить.

«Надежды провинции» смущались советским гламуром, терялись в меню, но им нравилось. Хотя Николая смешила скудость этой роскоши, в которой не нашлось места ни для вишисуаз, ни для буйабес, ни для крутонов и прочей иностранной мишуры (ибо, например, вишисуаз по факту – луковый суп), его вполне удовлетворили 200 грамм черной икры с осетриной горячего копчения на закуску, потрясающая солянка и что там на горячее, он даже не запомнил, так был увлечен решением сложной задачи одновременного соблазнения обеих подружек. И, конечно же, Николая радовали цены. При всем желании в его утробу и в две стройные фигурки больше ста рублей меню не войдет. И это с учетом того, что за «Чивас регал» и бутылку «Мартини», не предусмотренных меню, пришлось сильно переплатить.

Возникли непредвиденные траты в виде оркестра. Николай хотел общаться, а перекрикивать музыку нет. Пришлось купить полчаса тишины за 100 рэ. Ох и дорог комфорт в советских палестинах! Потом еще полтинник добавить, перебивая заказы гостей из южных республик с их особыми музыкальными пристрастиями. Болтая с Надеждами, Николай весело наблюдал за суетой у столика метрдотеля по поводу нэпонятного поведения оркестра.