Турист поневоле (СИ)

На демонстрацию Татьяна ушла рано, около семи. В этом году их институту была вменена честь пройти в колонне трудящихся Перовского района по Красной площади. Сбор и формирование колонн начинались за несколько часов до тех кратких минут, когда демонстранты вживую увидят своих полуживых вождей, а вожди усталым взглядом чиркнут по представителям советского народа, изображающим энтузиазм и радость.

Николай с Васьком остались дома. Они позавтракали и разлеглись на диване перед телевизором. Против ожидания зрелище вызвало в Николае не любопытство и не ностальгию, а горечь.

«Вот идут они, думал он, радуются или делают вид, что радуются. Все им ясно. Завтрашний день, как и день сегодняшний, им не очень нравится, но они в нем уверены. Они точно знают, что хуже не будет. Лучше? Может быть, а хуже – нет. Строят планы на жизнь, знают, когда в отпуск, когда подойдет очередь на квартиру или машину, знают, где их дети будут учиться и куда потом будут распределены на работу. Они не любят этот строй, но он им кажется таким же надежным, как земля под ногами, и так же незыблем и порядок их жизни… но как же скоро, всего несколько лет, и начнется… Сколько из них найдет свое место в новой жизни? Через что каждый пройдет и как много не дойдет никуда? В принципе, что такого страшного? Разве наша жизнь в начале следующего века стала хуже? Разве мы не свободней, чем они? Не богаче? Страна открыта, весь мир перед нами. Тогда что вызывает эту боль? Да, они! Вот эти, в телевизоре. Вот они идут – валюта, средство платежа, разменная монета, их судьбами будут расплачиваться за все грядущие перемены, за то, чтобы партийных бонз сменили во власти те, кто сейчас, возможно, идут в этой же толпе и радостно кричат здравицы тем, кого ненавидят… Вот почему горько. Я знаю, что их судьбы, их жизни – ставка в рулетке, цена за наше якобы богатство и якобы свободу, и ничего не могу с этим поделать. Калиф, точнее, прогрессор на час, блин. Так, не раскисать! Кому смогу, тем помогу, если захотят. А не захотят, их дело.»

Он еще немного поразмыслил на тему прогрессорства: стоит ли, как это обычно делали все книжные попаданцы, слить информацию хотя бы о маньяках и предателях [1], но решил озаботиться этим после выходных. В конце концов два дня ничего не решают.

– Коля, маму показывают! – крикнул Вася.

– Где? – и тут же увидел: крупным планом Татьяна и незнакомая молодая женщина, обе несут портреты кого-то из Политбюро, обе в профиль – смотрят в сторону мавзолея, кричат, смеются.

«Боже, какой профиль! Кто это? Оператору, видать, она тоже понравилась…»

Татьяна вернулась домой меньше, чем через час – от Васильевского спуска до Ордынки рукой подать.

– Мама, мы с Колей видели тебя по телевизору! – восторгался отпрыск.

– Правда? Здорово!

– А кто рядом с тобой шел? – спросил Николай.

– Вера Сергеевна. Я ей еще раз наобещала сюрпризов, сказала, придет.

– Ну, придет, и хорошо… – Николай за нейтральным тоном спрятал ничем не обоснованную радость от услышанного.

* * *

Так всегда бывает: если начинаешь собираться сильно загодя, обязательно опоздаешь. На этот раз подвела лысая резина. Собрались за час до выхода, вышли с запасом, за тридцать минут до назначенного времени, там ехать-то от Большой Ордынки до Симоновского вала 10 минут, не больше. Однако почти на подъезде, на набережной возле Симоновского монастыря, пробили колесо. Пешком от этого места до гостей недалеко, но это с пустыми руками, а не нагруженным под завязку.

Володя менял запаску, Николай с Татьяной – ловили такси. Куда там! – все в парк.

– Черт, черт! – ругался Николай. – Им что, деньги не нужны? Может, я их озолотить хочу!

Николай в ярости достал пачку рублей и стал махать ею проезжающим автомобилям. Татьяна резко перехватила деньги и запихала их в карман Николаю:

- Что за купеческие замашки! – негодуя, отчитывала она. – Ты не у себя находишься! Еще им своим этим… ноутбуком помаши. Лучше, вон, Володе помоги… а то барин выискался.

Николай так и сделал, и вскоре они управились с заменой.

Несмотря на выезд с запасом, они приехали, когда все уже были в сборе.

Тарасовы жили в девятиэтажной хрущевке с видом на Москву-реку. Двухкомнатная квартирка была маленькой: тесная кухня, совмещенный санузел с «сидячей» ванной, большая (правильнее закавычить) комната метров 16-ти, ее торец отсечен стеной, за ней семиметровая спальня. Квартира маленькая, зато отдельная, зато молодая семья избежала инцеста жизни с родителями.

Стол был накрыт в большой комнате, заполняя почти все свободное пространство. В дальнем углу на диване расположилось семейство Малют и лаборантка Лена (хорошенькая, отметил Николай, ну, нравится мне мокрая химия, и все тут!), хозяин квартиры Константин сновал челноком между кухней и столом, завершая сервировку. Его жена дорезала свои салаты, Вера Сергеевна с сигаретой в зубах (хм!) выкладывала из банок свои. Татьяна забрала у Николая осетровые деликатесы, протолкнула его в зал и со словами «Выпивку на стол, подарки лично в руки, знакомься сам» удалилась на кухню.