— Встряхнёт жёстко! — предупредил доктор Барсук, оторвавшись от расчётов и многозначительно взглянув на шефа. — Нам всем нужно будет в бессбойный бокс спуститься, чтобы не раствориться в завихрении континуума!
— Хорошо, — согласился шеф, и повернул к Репейнику своё суровое лицо. — Репейник, я надеюсь, твой бессбойный бокс выдержит?
Репейник почувствовал, как его спину облил холодный пот. Он не был уверен в надёжности своих бессбойных боксов… Но не скажет же он об этом шефу!!
— Ага, — кивнул Репейник, стараясь придать своему голосу генеральскую сталь. — Я тут ещё одно открытие сделал — это насчёт сохранения наших личных воспоминаний, — он открыл ящик стола и вытащил небольшую коробку, открыл её, и шеф увидел в ней магниты — небольшие, вроде магнитиков на холодильник. — Я разгадал секрет Траурихлигена, как он обманул «вышибалку», — серьёзно сказал он, стараясь скрыть, насколько он горд собой. — Нужно прицепить их на затылок — турист так сделал себе и старлеевой Кате. Барсук, вы тоже должны это сделать! — настоял Репейник, протянув толстом учёному один магнит.
— Спасибо! — доктор Барсук охотно схватил с ладони Репейника магнит и приладил его к себе на затылок. Он был рад, что оп решил сохранить ему память и оставить на Базе, а не выбросить обратно, в бомжатник, где он жил до того момента, когда Теплицкий решил пробросить туриста. Как учёный, он хотел научной работы, а не унизительных вшей, отупляющей краденой мивины и вечно пьяных соседей по заброшенному дому, от которых его тошнило.
— Итак, мы выполним откат точки нормохроноса на год назад, — быстро заговорил он, проверяя, хорошо ли держится магнит. — А наш с вами атолл введём в режим низкоамплитудных деосцилляционных колебаний, вырвав его из нормального временного среза, в отдельный срез, а потом — наложим этот отдельный срез на точку нормохроноса, совместив их с точностью до одной десятитысячной секунды! Таким образом мы сохраним для нашей с вами точки пространства прожитый год, память за этот год и все сделанные технические достижения! Всё, я закончил расчёты, мы с моим уважаемым коллегой Репейником готовы к запуску нашего деосциллятора! Верно, коллега?
— Верно, — нехотя кивнул Репейник, мысленно признав себя лосем, самшитом и слизнем за то, что не верил в деосциллятор, и согласившись, что Траурихлиген умнее его… даже этот толстый жующий Барсук — и тот умнее его, а он — твердолобый консерватор, тяжёлый на подъём…
Закончив работу на своём игрек-ноуте, Репейник включил игрек-принтер, который, псикнув, быстро распечатал ему два условно настоящих документа.
— Я придумал, каким образом мы устроим нулевой цикл, — сказал он, одной рукой прицепив на свой затылок магнит, а другой — взяв глянцевитые листы с голограммами, подтверждающими их подлинность, как документов. — Наши бравые ребята проникнут в администрацию города Докучаевск и подложат мои «куклы» вместо разрешения Теплицкого на строительства его гипермаркета. Всё, идёмте, пора ознакомить их с новым заданием!
— Я с вами! — доктор Барсук решил напроситься, но шеф ему строго приказал:
— Барсук, спускайтесь в бессбойный бокс!
— Ну, вот, я так и знал, что не часть команды, а зек! — канючливо проныл доктор Барсук. — Знаете, как мне неприятно?
— Барсук, не ной, а? — пробурчал Репейник, задержавшись на пороге. — В клетку вас никто не садит — значит, вы свободны! Идите в бокс, не задерживайте операцию!
— Угу, — невесело кивнул Барсук и утащился к лифтам, чтобы спуститься на нижния ярус Базы.
Красный с ужасом смотрел на большой экран в кают-компании и видел, как Константин Сенцов без парашюта падает в объятый пламенем хаос городских руин, сгорает в страшном огне и погибает с Катиным именем на устах…
— Он… погиб… — пролепетал он, повернув к товарищам своё бледное, перекошенное диким страхом лицо. — Старлея больше нет… Звонящая, Теплицкий его сбил…
Звонящая стояла в страшном ступоре, не в силах оторвать глаз от экрана, на ктором появилась жуткая паучья машина Траурихлигена, дала ещё один смертоносный залп, зацепив улетающий вертолёт олигарха, и он, поражённый адским огнём, на миг завис в воздухе… Лопасти его мгновенно замерли, отрываясь от корпуса, оторвался и хвост, потом — сам ветолёт распался на части, падая с почерневших от пепла небес на пылающую землю, а из развалившейся кабины выпадали голые кости всех поссажиров…
— Теплицкий тоже крякнул… — прошептал около неё Бисмарк, который, обычно, громко кричал, а сейчас — испуганно шептал впервые в жизни…
Звонящая собрала всю силу своей стальной воли, чтобы спрятать душившие её горькие слёзы. Стоя посреди кают-компании, перед большим экраном, она ощутила себя маленькой безвольной пешкой в глобальной игре мирового злодея. Она поверила проклятому Траурихлигену, решив, что он — непонятый гений, спасает мир от войны, а по-настоящему он просто чудовище, которое прёт по трупам, лишь бы заполучить мировое господство в свои грязные лапы!