Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Есть слухи, что низверженный Хаким Мусульман-Кул снова собирает своих приверженцев и хочет идти к Кокану; за достоверность подобных слухов, конечно, нельзя поручиться, но нет сомнения, что дела в ханстве на этом остановиться не могут, особенно если принять в расчет властолюбие Мусульман – Кул-Чулака, его эксцентрический характер, исключительное влияние в продолжение нескольких уже лет сряду на все управление в Кокане и ненависть вообще к коканцам дикокаменных киргизов (кара-киргизов), значительнейшая часть которых до 1843 г. состояла в зависимости Кокана и платила ему дань и которые только с 1842 г., после умерщвления бухарцами Мухаммед-Али хана коканского и возникших беспорядков в Кокане, свергли с себя его иго и, разорив устроенные на границах коканцев с кочевьями дикокаменных киргизов крепостцы, начали с тех пор действовать самостоятельно. Хотя киргизы эти и боялись в прежнее время делать нападения на коканские земли, потому что подобные набеги никогда не обходились без сильного отмщения нападавшим, но при подстрекательстве Мусульман-Кула, совершенно знающего все средства и местные обстоятельства Кокана, киргизы, отличающиеся дикостью нравов и особенною наклонностью к хищничествам, совершаемым весьма часто у китайских калмыков и юсуновцев, конечно, не пропустят случая отомстить прежним своим утеснителям, для коих, может быть, и не безопасно вторжение таких соседей, ибо численность этих киргизов немаловажна и одних только ордынцев, подведомственных манапам: Урману, Джантаю и Джангарачу, изъявившим в 1847 году желание поступить в подданство России, считалось тогда до 40 000 юрт, да у манапа Бурамбая, управлявшего родом Богу, насчитывалось до 10 000 кибиток. Притом большая часть кара-киргизов имеют одинаковое с коканцами вооружение, не считая киргизской ай-балты (топора на длинной рукоятке) именно: пики, сабли и ружья с фитилями.

Кочующие, однако, в пределах Кокана киргизы, не предвидя для себя в подобных смутах ничего доброго, особенно те, которые пользовались расположением Хакима, начали оттуда расходиться в разные стороны: так, осенью 1852 г. в восточную часть оренбургских киргизов перешел из Туркестана с 400 приверженцами киргизский бий Досбул, лет 40 назад располагавшийся аулом в пределах Оренбургской степи по Тоболу и удалившийся оттуда на коканския земли. Добул пользовался также вниманием Мусульман-Чулака, начальствовал коканской крепостцой Джулеком и был поставлен датхою (родо-правителем) над кочевавшими при оной ордынцами. Бию этому, который на пути следования в нашу степь перехватил ехавшего из Ак-Мечети в Ташкент нарочного и отобрал от него бумаги, в которых между прочим заключалась одна весьма важная, именно: опись принятого новым Ак-Мечетским беком от своего преемника (Якуб-Бека) казенного имущества и снарядов, находившихся в крепости, дозволено с разрешения господина Оренбургского и Самарского Генерал-Губернатора кочевать в здешней степи без стеснения лишь других киргизов, оставшихся нам верными.

При этих-то последних происшествиях внутри Кокана и на границах его с Оренбургскою степью начала явственно выказываться та польза, которую пограничное начальство может извлечь в дальнейшем ходе дел на Сыре, из султана Илекая Касымова, имеющего весьма значительное влияние на киргизов Чумекеевского рода, между которыми и дюрткаринцами родился.

В ноябре 1852 г. Илекей прислал уже в Оренбург нарочных с объявлением, что по полученным киргизами, кочующими близ Сыр-Дарьи, известиям, будто в Ак-Мечеть прибыло до 2000 войска с намерениям напасть и разграбить алимцев и чумекеевцев, вверх по Сыру отправлены были лазутчики, и так как они подтвердили о появлении в Ак-Мечетском округе коканских скопищ, то Илекей распорядился собрать вооруженных киргизов, чтобы дать отпор хищникам, если бы они действительно покусились снова на подобную дерзость; вместе с тем поступило и от начальника Уральского укрепления о принятых Илекеем мерах к предупреждению грабежей коканцев донесение, при котором представлено подлинное к этому султану от нового Ак-Мечетского бека письмо, переданное капитану Михайлову Илекеем, где этот бек, извещая Касымова, что в Кокане водворилась тишина и спокойствие по случаю прочного утверждения на ханстве Худояр-бека и что бывший начальник Ак-Мечети за допущенные беспорядки и причиненные киргизам обиды сменен, а на его место назначен он, Мухаммед-Юсуф, приглашал за этим Илекея обратиться к зависимости Кокана и прибыть в Ак-Мечеть, обещая свою дружбу и свободную месть врагам. В одно и то же время и начальник Аральского укрепления доставил сюда письмо к нему Юсуф-бека, содержащее в себе известия о наказании Якуб-бека за грабежи и убийства в нашей степи, изъявления дружбы и желания мира.