Туркестанские повести

Вспомнил Нечаев и рассказ Усмана Кадырова о шофере-лихаче, мчавшемся без включенных фар по дороге через пастбища и поля колхоза «Зеленый оазис». Почему без света и почему торопился? Если принять версию, что ничего не подозревавший шофер вез нарушителя… Прежде чем утвердиться в этой мысли, майор запросил все посты ГАИ по трассе от предгорья до Песчаного: «Сообщите номера машин типа «Волга», проезжавших после часа ночи… числа». Назвали семь номеров. Седьмой был именно тот, который искал чекист.

В «ребусе» Нечаева появилась вторая отметка, хотя шофер-лихач не мог рассказать майору о приметах пассажирки. Он лишь эскизно обрисовал ее черты.

Следующая пометка на карте появилась после сопоставления дня отправки телеграммы из Катташахара о вызове агронома Шаофат Анарбаевой с днем стремительной переброски «альпинистки» из предгорья в Песчаное. Вызов в министерство был двумя днями позже. Значит, «альпинистка» оставалась здесь, в этой округе.

«Альпинистка» и Агроном? Какая между ними связь? Чтобы прийти к ответу на этот вопрос, Нечаеву еще раз пришлось проанализировать рассказы многих людей — работницы почты и Митяя Жука, Родиона Кузькина и Виктора Петрова, Майкова и Толчковой, Михаила Долгова и старого чабана… Выходило, что «альпинистка» и Вероника Стрижевская — одно и то же лицо.

Обо всем этом Нечаев и доложил полковнику Скворцову, позвонившему из Катташахара.

— Срочно включайтесь всей группой в поиски исчезнувшей Стрижевской. Слышите? Срочно. Всей группой, — повторил полковник. — Постараюсь, чтобы в помощь вам выделили нескольких местных оперативных работников. Я тут в свою очередь тоже приму необходимые меры… А? Сам тоже прилечу в Песчаное. Действуйте, Николай Иванович, решительно: медлить нельзя.

Поиски начались тотчас же.

Джесси испуганно отшатнулась от Родиона. На ее меловом, ставшем вдруг морщинистым лбу застыл немой ужас. Казалось, железными клещами сдавил он ее тонкую шею и душил, душил молча, беспощадно.

— Вы просили прийти на свидание! — жестко напомнил Кузькин. Не поворачивая головы, он почувствовал, что в комнату вошел майор.

— Я не знаю! Не знаю вас! — отстранилась Улворд.

— А наши прогулки? А цветы?..

— Подите отсюда вон! — указала женщина на дверь.

— Не очень вежливо, — сказал Нечаев. — Нежеланная встреча?

— Я вижу его в первый раз! Это… это хамство — так поступать с незнакомой женщиной… Как вы смеете?! — открещивалась Джесси-Вероника.

— Агроном Вероника, — напомнил Родион, — вот ваше письмо.

С перекошенным от злобы лицом заметалась она по комнате.

— Вот! Вот! Вот!!! — потрясала Улворд паспортом, судорожно выхваченным из сумочки.

— Ну что ж, — спокойно проговорил Нечаев, — паспорт — это документ. Значит, Полина Григорьевна Толчкова? Придется уточнить. Товарищ Кузькин, проводите задержанную в машину…

Прошло полтора-два часа.

— Прошу. — В дверях стоял офицер, задержавший Джесси.

Улворд вздрогнула, бросила тревожно-испытующий взгляд на майора.

— Ваша фамилия? — спросил Нечаев, усевшись за столом напротив женщины.

— Толчкова… Я же говорила, Полина Григорьевна Толчкова, — ответила Джесси Улворд, решившая по профессиональной привычке держаться спокойно, пока возможно.

— Вы утверждаете?

— Перед вами же мой документ! — Она кивнула на паспорт, лежащий на столе.

Майор едва заметно усмехнулся:

— Есть такое выражение — липа. Знаете? Но в данном случае липой следует назвать ваше право на этот паспорт… Потрудитесь вспомнить свою настоящую фамилию.

Улворд вздернула плечи, и на ее лице изобразилось недоумение.

Нечаев бросил на нее насмешливый взгляд и решительно нажал кнопку звонка. В кабинет вошел Майков.

— Владимир Павлович, пригласите гражданку Толчкову.

— Есть!

Появилась истинная Толчкова, очень похожая на Джесси Улворд. Она, видимо, что-то хотела сказать, может быть, упрекнуть свою бывшую квартирантку за оплошность с паспортом, может, защитить ее перед майором, но, глядя то на Джесси, то на офицера, так и не вымолвила ни слова.

— Знакомы? — спросил Нечаев.

Толчкова едва приметно кивнула головой. А Улворд, спекулировавшая ее именем, отвернулась.

— Так какая же ваша настоящая фамилия? Может, Стрижевская?

— Да, — едва слышно проговорила Джесси, не поднимая глаз на Толчкову. — Пусть она уйдет, я расскажу все.

Когда дверь закрылась, Нечаев подвинул к допрашиваемой стакан воды:

— Выпейте. — Затем жестко спросил: — Где вы взяли паспорт?

— Я… мне дали его там… — Лжестрижевская неопределенно махнула на запад.

— Кто, где и когда? — Нечаев посмотрел на допрашиваемую. — И вообще, прекратите бесполезную игру. Это будет лучше. От вашего поведения зависит многое. Прошу учесть. У вас два паспорта — один подложный, второй настоящий…

— Да… вижу… играть с вами бесполезно, — вяло отозвалась Улворд.

Эта неожиданная покорность насторожила Нечаева. Он еще раз внимательно взглянул на нее и подумал: «Что это — откровенность или быстро придуманный новый ход? В искренность врага, люто ненавидящего все советское, верить невозможно. В его безволие — тоже. Улворд не могла так поспешно сдаться. Что же тогда она задумала?»