Туркестанские повести

— Нет, просто имя редкое… Ну, спасибо… Извините, что побеспокоил…

Майков помчался к Нечаеву, чувствуя вырастающие за спиной крылья.

Майор нетерпеливо стучал по рычажку телефона, повторяя слово «алло».

— Порядочек! — едва переступив порог, произнес Майков.

Долгов молчаливо повернул голову на этот «порядочек», а Нечаев, бросив телефонную трубку, хмуро спросил:

— Что «порядочек»?

— Вот, — перескакивая с одного на другое, сбивчиво начал рассказ Майков. — Она была здесь… И на почте подтверждают, и Митяй тоже… Симпатичная, молодая, золотоволосая…

Нечаев и капитан с трудом восстановили истинную картину, задавая Майкову вопрос за вопросом.

— Таким образом, друзья, — сделал вывод майор, — из Катташахара была послана телеграмма о вызове Анарбаевой. Получила ее незнакомая нам женщина. Если это Агроном, то Митяй именно ее и видел в своих владениях. Но что выясняется? Жук утверждает, что агроном отрекомендовалась ему Вероникой.

— Так точно! — удостоверил Майков.

— Предположим, — вставил слово капитан, — что двойник Вероники… Значит, Агроном путает следы…

— Распутаем! — уверенно произнес Нечаев. — Всякая загадка рано или поздно разгадывается…

Сказав эту фразу для успокоения своих товарищей, майор вдруг подумал, что в его словах есть какой-то фарс. Какой, в чем он заключается? В минуты подобных раздумий Нечаев всегда осторожно массировал шрам на лбу, как бы унимая уже давно неощутимую боль. И сейчас, стоило ему лишь дотронуться до едва заметного следа вражеской финки, как он нашел ответ на тот вопрос, который задавал себе мысленно: что же от фарса в его словах, обращенных к товарищам по службе? Фарс этот состоял в том, что вот уже прошло столько времени, а тайна Черной Бороды до сих пор остается нераскрытой. Имел ли Нечаев право говорить, что со временем всякая тайна становится явью?

Николай Иванович глубоко задумался.

Глава шестнадцатая

Посадочная площадка для самолетов, запланированных на учения, находилась в нескольких километрах от Песчаного, в сторону, противоположную колхозу «Зеленый оазис». Туда-то и направлялось все необходимое тыловое хозяйство. Со станции разгрузки двигались на полевой аэродром тяжелые автомобили, походные кухни, автоцистерны и другие специальные машины.

— А где же Потехин, Егоровна? — спросил один из хозяйственников заведующую столовой.

— Племянница у него в Песчаном… Отправился повидаться. Обещал завтра чуть свет быть на месте.

— Сердобольна ты, Егоровна, не ко времени. После бы повидался.

— Ах, батюшки! — всплеснула та руками. — Да говорю, что не подведет Савельич! Не впервой отпускаю.

— Ну, смотри, тебе видней…

Нечаев пригласил на беседу командира роты Семкина.

— Кто из ваших подчиненных был участником той половины поисковой группы, которую вы возглавляли?

Первым, кто вспомнился командиру роты, был, конечно, рядовой Кузькин. Именно его фамилию, беспрестанно вертевшуюся в голове, и назвал старший лейтенант.

— Рядовой Родион Кузькин, линейный надсмотрщик, первого года службы… — перечислял он данные о солдате, словно хотел отгородиться ими от неожиданно свалившегося на него, Семкина, несчастья.

— Распорядитесь, пожалуйста, — попросил майор, — пусть его пригласят сюда.

— Так он же… — Семкин хотел сказать, что рядовой Кузькин посажен под арест, но в это время постучали в дверь.

— Разрешите? — В дверях показался белесый вихорок ефрейтора Петрова.

— Войдите.

Ефрейтор, явно чем-то обескураженный, потный и запыхавшийся, выпалил в три приема:

— Товарищ майор… разрешите обратиться… к старшему лейтенанту?

— Обращайтесь, — наблюдая за тревожно поблескивающими глазами ефрейтора, ответил Нечаев.

— Есть! — И рука Петрова скользнула от широкого поля панамы вниз, к бедру. — Товарищ старш-нант, — зашептал он, склонившись к уху своего командира.

Далее Нечаев уже ничего не слышал. Создавая обстановку для уединенного разговора, он снова закурил и отвернулся к окну. Отдернув легкую голубовато-зеленую занавеску, майор бросил взгляд на аэродром. До него было метров восемьсот, и офицер различал людей, хлопотавших у самолетов. «Готовят свои стрелы к учениям». Его мыслями завладели эти здоровые, крепкие ребята, готовые ринуться в атаку на любого, кто осмелится нарушить границу…

— Товарищ майор! — послышался голос Семкина. Нечаев повернулся и посмотрел на своих собеседников. На их лицах застыла невысказанная тревога.

— Что-нибудь случилось?

— Если разрешите, я доложу. — Семкин ждал ответа.

— Говорите, говорите.

— Дело вот, значит, в чем… Рядовой Кузькин сейчас на гауптвахте. — Бусинки семкинских глаз сбежались к переносью. — Находясь по служебным делам в городе, ефрейтор Петров… В общем, ему передали письмо для Кузькина. И заметьте, — подался вперед Семкин, — не Родиону Кузькину, а Вик-то-ру. Виктор у нас один в роте… Вот он, ефрейтор. Получается, товарищ майор, форменная карусель…

Нечаев остановил Семкина и обратился к ефрейтору:

— Кто вам передал письмо?