Турнир

- Ну, почти без вредительства, - поправился Фитюк. - Тут как судьба плюнет. Главное, грудину правильно мять. Телок раздышится, оживет - и корове, и хозяйке радость. Я телят за свою жизнь спас - армию! Хотя бывало по-разному: мнешь его после дивной петельки - а он дохленький…

Серджио Романтик украдкой вытер пот со лба. Должно быть, упрел на солнышке.

- Другое заклятие у меня тоже ничего, ядреное… Я им злыдней гоняю. Которые в твоем доме живут, твоим трудом кормятся, на твоем горбу пляшут, а тебе за все добро одну пакость желают. Народ всегда глядеть сбегается: вой, треск, корчи… Бывает, злыдня так припечет, что детвора им после три дня в "стрелки-горелки" играет. Ага, вспомнил! Еще одно годится, пятое: я им гулящим оторвам перед свадьбой девичество возвращаю. После Тиля, ёлки-метёлки, частенько доводилось трудиться… Шустрый был, паразит, на девкин счет. Я ему, кобелю, сто раз грозился: зашью, мол, суровыми нитками, не первое, так второе!.. А надо было, для острастки. Вы как думаете, Ваше Величество?

- Пожалуй, все-таки совесть, - кивнул Серджио, морща лоб. - В конце концов, ведь бывает, чтоб совесть? Иначе что? Иначе совсем грустно выходит.

- Бывает, - согласился Фитюк. - Вот пока я при всем честном народе размышлял, у Тильберта совесть и случилась.

- Ну, прощай, колдун.

- Всех благ, Ваше Величество!

Когда король со свитой убрались прочь, Сильвестр Фитюк некоторое время сидел без движения, глядя вдаль, за Куликово Пойло, где шумно достраивали мельницу. После придирчиво осмотрел заплату: оно, конечно, не заклятие, но класть надо крепко, с тщанием. Накинул чиненый кафтан на плечи, словно боясь, что ветерок застудит ему поясницу; поднял с земли камешек и швырнул его "навесом", через поленницу.

- Вылезай! За поленницей ойкнули - похоже, камешек угодил, куда надо. Из-за штабеля дров выбрался Филька, без особого успеха приглаживая соломенные вихры. На лбу ученика розовела свежая царапина, босые ноги были сплошь в цыпках.

- Подслушивал? Молчи, не ври! Я и сам вижу, что подслушивал. Эх вы, стоеросы… Знаком колдун подманил ученика к себе. Поставил мальчишку меж колен, уставился в синие восторженные глаза.

- Ты, Филька, это… Ты слушай. И на ус мотай. Вот, допустим, однажды ты решишь от меня сбежать…

- Никогда! - пискнул Филька, с обожанием уставясь на старика.

- Молчи, дурила, если старшие говорят. Молчи и внимай. Так вот, помни: сбежишь - лучше не возвращайся. Оно и тебе лучше будет, и мне, ёлки-метёлки. Дав мальчишке легонький подзатыльник, колдун завершил наставление:

- И окорок не смей воровать. Не про вашу честь наши окорока. Ишь, раскатали губу: на сытое брюхо бегать! Сытое брюхо, оно к ученью глухо… От Кузькиного луга, тряся грудью, к ним бежала Янька Хулебяка. "Ой, горечко! - неслось, приглушенное расстоянием. - Ой, за что ж мне это лихо!.."

- Должно быть, кое-кто в болоте увяз, - глубокомысленно заключил Сильвестр Фитюк. - Надо спасать.

- Ага! - согласился преданный Филька. - Это она нарочно.

Кого Филька имел в виду, осталось загадкой.