Турнир

Живая поклажа оказалась не очень тяжелой, хоть и скользкой, а нос красавицы не сильно страдал от дурных запахов, источаемых неприкрытым одеждой и изрядно взопревшим телом разбойника. Всего двумя короткими перебежками спасительница паренька добралась до конца улочки, оставшись при этом незамеченной ни, наверное, самым первым прохожим, которого долг или нужда вынудили покинуть дом в столь ранний час, ни его сонливой толстушкой-женушкой, зачем-то решившей помахать мужу из окна на прощание ручкой-окорочком. На площади Милена чуть было не натолкнулась на патруль, но судьба и в этот раз была благосклонна к моррону-девице, которую стражники непременно приняли бы за похитительницу молоденьких, кучерявеньких юнцов симпатичной наружности и, как истинные блюстители не только спокойствия горожан, но и их благочестия, попытались бы арестовать.

По счастливому стечению обстоятельств ни один из стражей порядка не повернул голову в сторону неосмотрительно резво выскочившей из-за углового дома Милены, а та, в свою очередь, быстро поняла свой чуть ли не ставший роковым просчет и тут же спряталась за высоким каменным крыльцом, где и сидела, не снимая с плеча слегка постанывающего Марка, до тех пор, пока патруль благополучно не удалился. Вряд ли четверо солдат, пусть даже хорошо вооруженных и неплохо обученных, могли бы причинить ощутимый вред девице, уже однажды познавшей холодные объятия смерти. Однако стычка с представителями властей как-то не входила в планы заговорщицы, движимой в данный момент всего одной целью – как можно быстрее добраться до убежища и сбросить с плеч хоть и ценный, но уже опостылевший и потихоньку начинавший ворочаться груз.

Фортуна покровительствовала Милене и далее. Рискованная пробежка через площадь в общем и целом прошла успешно. Несмотря на то что все еще бесчувственное тело задиристого паренька принялось вдруг подергиваться и громче постанывать, красавице удалось быстро и, главное, не привлекая внимания просыпающихся горожан, преодолеть несколько десятков шагов открытого пространства и при этом даже ни разу не выронить увесистую поклажу из заметно ослабевших рук. Правда, без потерь не обошлось. Ремешок, на который был подвешен к поясу один из арбалетов, предательски расстегнулся, и удобное, компактное оружие осталось лежать на мостовой прямо возле фонтана. Подбирать потерю Милена благоразумно не решилась, хоть ей было и жаль навсегда расставаться с не раз выручавшей ее в бою вещью. До дома, ставшего надежным пристанищем морронов в Мелингдорме, было совсем недалеко. Желание как можно быстрее завершить опасное предприятие и избавиться от тела проклинаемого про себя упрямца, оказалось настолько велико, что перевесило горечь утраты одного из самых любимых инструментов убийства.

Миновав площадь, беглянка осторожно прокралась вдоль стен домов, идущих по Ткацкой улочке до первого перекрестка. Там она, чуть ли не приняв зловонный душ из выплеснутых из окна второго этажа помоев, так же, как и прежде незаметно, свернула на тянувшуюся аж до самой крепостной стены Поросячью улочку. Неизвестно, что именно послужило причиной столь неромантичного названия весьма приятной глазу местности. То ли здесь проживали в основном мясники, имевшие свое, весьма специфическое представление о прекрасном, то ли в округе собрался крайне неряшливый люд, прославивший себя дурными манерами, но только вид их опрятных жилищ никак не сочетался с тем, что в народе принято понимать под « свинством».

Два рядка небольших одноэтажных домишек утопали в зелени разбитых вокруг них садиков и лужаек. Аккуратные оградки высотой всего в половину человеческого роста. Ровно вымощенная мостовая, на которой не было заметно ни выемки, ни бугорка. Черно-бело-зеленые фасады, совсем недавно подкрашенные заботливыми руками хозяев. Крыши с новенькой черепицей. И, конечно же, большие, светлые окна из настоящего стекла, а не попросту затянутые бычьим пузырем. Все это как-то не ассоциировалось у Милены с определением « свинский». Сразу становилось понятно, что жители окрестных домишек являлись людьми не только обеспеченными, но и трудолюбивыми, не жалеющими времени и сил на то, чтобы сделать свои дома приятными глазу, по крайней мере, снаружи.

С одной стороны, Милена была удивлена, узрев такое умиротворяющее, кажущееся нереальным и сказочным великолепие; а с другой, примерно так себе и представляла местность вокруг тайного оплота морронов в Мелингдорме. Дело в том, что покупкой дома занимался Мартин Гентар ( естественно, не лично, а через доверенное лицо), а как было известно каждому в Легионе, старик-некромант слишком любил себя и почитал комфорт, чтобы выбрать гниющую развалюху среди бедняцких халуп. Не остановил бы свой выбор привередливый маг и на вполне сносном доме, но в той части города, где чересчур много галдящих, не дающих собраться с мыслями, громкоголосых соседей и их везде сующей чумазые носы, докучливой, кое-как воспитываемой нерадивыми родителями детворы.