Турнир

— Грозовую охоту, дядя. Когда ма-а-аленькие слабые птички охотятся на больших и сильных коршей, которые считают себя повелителями небес. Всегда задавалась вопросом, что чувствует корш в последние мгновения своей жизни, погибая в расщелине со сломанными крыльями? Понимая, что именно стало причиной его падения.

— Кто. Вайю. Буревестники не всегда охотятся…

— Что. Дядя. Буревестники начинают грозовую охоту, когда корши начинают нападать на их гнезда. Незваными гостями приходя в дом. И причина падения — это непомерная гордость, которая не позволяет коршам правильно оценить опасность, исходящую от маленьких безобидных на первый взгляд птичек.

— Хочешь устроить грозовую охоту, малышка? — Люк хмыкнул мне в макушку.

— Только если большие и злые корши придут незваными гостями ко мне в дом, дядя Люк.

— Почему ты отказалась? — Вопрос Хоакина прозвучал внезапно. Мне казалось, мы обсуждали серых. — У Хэсау даже волосок не упал бы с твоей головы, Вайю.

— И никакой грозовой охоты не потребовалось бы, малышка, — Люци опять сопит в макушку.

— Мы в состоянии защитить своих. Всех своих. Особенно одну маленькую любопытную малышку…

— А кто защитит дядю, Люци? — я развернулась в кресле, чтобы видеть его глаза. Если кто и в состоянии понять, то это только Люк. — Вас много. Даже сейчас, я предполагаю, на территории поместья Хэсау больше, чем Блау во всем северном Пределе, да что в Пределе, больше, чем во всей Империи. Нас осталось только трое, Люци. Кто будет защищать дядю?

— О, конечно, юная воительница Вайю, стоящая на страже интересов Рода, — Хок несколько раз хлопнул в ладоши, аплодируя. — Самой не смешно?

— Я расту. Дядя. Медленно, но верно, — я щелкнула зубами в ответ. — Если бы я сочла, что для защиты рода Блау, дяди и Акса мне лучше уехать к вам, я бы уехала. Я гарантирую это, — темная сила окутала мою правую руку до локтя, от родового перстня и выше, подтверждая сказанное.

— Это Кастус должен защищать тебя и твоего непутевого братца. Это Кастус должен думать, что лучше для защиты членов рода, думать головой, а не тем…

— Я не советую продолжать, дядя, — я прикрыла глаза, слушая родовой источник. — Родовой силе это не нравится. Я могу просто не удержать.

— Блау просто не способны защитит свое. Сначала Аурелия, теперь ты. Вайю, пойми, мы думаем о твоей безопасности.

— Защита может быть разной, дядя. Запереть в поместье меня могли бы и здесь, но тебе не приходило в голову, почему дядя Кастус не делает этого?

— Потому что у него не достаточно мозгов! — рявкнул окончательно вышедший из себя Хок.

— Я. Не советую. Продолжать в таком тоне говорить о дяде, — родовая сила сорвалась с цепи, наполнив библиотеку темнотой и жаром. Мои руки вспыхнули темным пламенем до локтей, и я знала, что мои глаза сейчас сияют так же — абсолютной тьмой. — Мой дом. Мой дядя.

— А как же я? — Люци обнял меня сзади, совершенно не переживая по поводу силы. — Кто я?

Кто мы?

— О нас ты бы позволила говорить в таком тоне Кастусу, Вайю? — Хок спрашивал, наклонившись вперед, ко мне, в его темных зрачках плясало пламя камина.

Вопрос был из тех, на которые не существует верных ответов. Любила ли я Кастуса больше?

Да. Позволено ли ему больше? Да. Потому что он не просто дядя, он отец, мать, брат, дядя и тетя в одном флаконе. Он и Акс вся моя семья в двух лицах. Я люблю Хэсау, я обожаю Люци, но то, что позволено дяде Кастусу, не позволено никому больше.

— Вас много, а он один, дядя. Один. У меня один брат. И один дядя…

— У тебя не один дядя, Вайю! Не один! — Хок снова треснул кулаком по подлокотнику кресла.

Дерево затрещало.

— Один из Блау, — поправилась я.

— А ты думала, что будет, если не станет Кастуса, Вайю? И Акса, — вкрадчивый голос Люка прозвучал над головой.

Я вздрогнула. Я слишком ясно себе это представляла.

— Дядя, только потому что ты будущий стратег и аналитик Клана, я готова простить тебе этот вопрос. Вы говорите, что хотите защитить меня. А я хочу защитить семью. И чтобы мне помогли в этом. Понимаешь, Люци? Не утаскивали меня за хребет, на закрытые территории, не закрывали, кутая в хлопок и убирали в шкаф до праздников, как фарфоровый сервиз. Я не сервиз, Люци. Я не разобьюсь и не тресну. И я не Аурелия. Я не Аурелия Хэсау. Я не ваша сестра. Я — Вайю Блау, — я вылила остатки недопитого вина в камин и пламя взметнулось вверх, лизнув стены.

Люк отшатнулся назад, когда я встала.

— Это ваше чувство вины, которое не дает вам жить. Это ваши проблемы, не мои. Это вы не можете справиться с тем, что не…, — я не договорила, потому рот мне зажала теплая ладонь, и голос Люка торопливо прошептал ухо.

— Тихо. Молчи. Он сейчас сорвется, — Хоакин и правда выглядел не важно, он отвернулся к окну, сжимая спинку кресла, плечи ходили ходуном. Вот у кого хреново с контролем, а не у меня. Вот кому нужно регулярно делать медитации для контроля эмоций.

— Продолжим внизу. Через десять мгновений. Люци, — хлопнула дверь и Хок вылетел в коридор.

Люк убрал руку, а я откинулась назад ему на грудь. Ноги и спина устали за день. Дядя Бер вышел следом, неодобрительно мотнув мне головой.