Турнир четырёх стихий (СИ)

— Ложись! — весело кричит парень, и накрывает меня собой, под мой ошарашенный взгляд.

Когда снег полностью опадает, накрыв нас белоснежной шапкой, я тут же откашливаюсь, выплёвывая изо рта кусочки льдинок.

Дэльер резко отряхивается, чем ещё больше заставляет меня зажмуриться и почувствовать на себе тону снега. А затем неожиданно касается моего лица, убирая прилипшие пряди.

— Ты, как? — как ни в чем не бывало спрашивает он, и я тут же закипаю.

— Ты утянул меня за собой! Где твоё хваленое воспитание? Ах, да! — восклицаю я. — Тебе его кажется забыли привить с рождения!

В порыве эмоций я стукаю его своим кулачком по плечу. Но он лишь весело улыбается, продолжая странно поглядывать на меня.

— Чего…чего ты так пялишься? — в конце концов не выдержав такого напора с его стороны и этого странного чувства, захватившего меня в плен, говорю я.

— Я уже говорил. Но повторюсь. Когда ты злишься, то становишься такой соблазнительной. Трудно сдержаться, знаешь ли, — неожиданно произносит он, под громыхание моего сердца.

Я оглохла? Или он только что… Он… Сказал, что…

Вот, черт!

По мере того, как я пытаюсь выстроить цепочку правильных слов в своей голове, его лицо становится непозволительно близко. И, если до этого мы ещё более менее находились в некотором отдалении. Хотя, если учесть нашу позу и то, как он подминает меня по себя, то это трудно назвать чем-то приточным. Но…

Я чувствую его дыхание, и мое собственное замирает, как и весь мир вокруг. Однако, чем ближе его глаза, которые утягивают меня на дно, тем больше сопротивляется та часть меня, что отвечает за какую-либо разумность. Поэтому я тут же поворачиваю голову в сторону, почувствовав едва заметное касание его губ, скользнувших по шее, и судорожно выдохнув, тут же произношу:

— Надо возвращаться. Уже темнеет.

После этих слов я дергаюсь, давая понять, чтобы он слез с меня. Поэтому, когда он издаёт непонятный смешок и поднимается, протянув мне руку, я не сопротивляюсь. Быстро поднимаюсь, приняв вертикальное положение. Секундная заминка, где мы буравим друг друга взглядом, а затем я наконец выдыхаю и, обернувшись, быстро следую в сторону тропы, чтобы спуститься вниз. При этом слышу его шаги позади себя.

Глава 30.

Мы возвращаемся к поместью, когда вечер полностью вступает в свои права. При этом вместо ожидаемой неловкости, я скорее чувствую странное предвкушение. Сам факт того, что мы совершенно одни — заставляет меня чувствовать глупую радость, порхающую в моем сердце. Мысли снова и снова возвращаются к заснеженному склону, к его словам, взгляду и биению сердца…

О, Фаргс!

Кажется любовь больше смахивает на болезнь, нежели на очередное чудо света! И кто бы знал, как я хочу избавиться от этого щемящего чувства, заставляющего быть его вечным заложником…

Так и хочется прокричать себе: «Очнись, Кейла!». Но, когда Дэльер, словно невзначай касается моей руки, меня снова бросает в жар. Голова идёт кругом, а в мыслях полнейший хаос…

— Так и, что у нас дальше по плану?

Спешно моргаю, отгоняя странное наваждение, где мой воспалённый мозг уже раз сто представил, как он касается меня и плавно ведёт пальцами по коже, пересекая линии, каждые черточки и…

О, Боги!

— Ужин! — с чрезмерным энтузиазмом тут же произношу я, быстро хлопнув в ладоши, пытаясь отвлечься от собственного же разума. А затем спешно двигаюсь в сторону столовой, чтобы пройти к кухне.

— Ты умеешь готовить?

В его голосе улавливаются отчетливые нотки удивления. И это настолько меня обижает, что я резко останавливаюсь и, обернувшись, смотрю на него обиженным взглядом.

— Я, что по-твоему так бездарна?

Он хмыкает.

— Я этого не говорил.

— Но ты постоянно пытаешься мне доказать это, — сердито произношу я и тут же разворачиваюсь, следуя дальше по коридору.

Но Лукас не отстаёт. Вместо это пристраивается к моему шагу и тут же произносит:

— Знаешь, просто с виду ты совершенно не выглядишь милой домохозяйкой.

Я весело хмыкаю. Но улыбка тут же таит на моих губах, когда вспоминая прошлое — своё детство, я произношу:

— Захочешь выжить, научишься не такому.

После этого я ускоряю шаг, чтобы избежать очередных вопросов. Хотя уверена — у этого парня их предостаточно. Да и я вроде как обещала устроить день перемирия и все в этом духе. Что вовсе не значит — полностью распахнуть дверь в свою душу. Однако и молчать рядом с ним становится все сложнее. В том смысле, что каждый раз мне хочется расслабленно выдохнуть и действительно довериться.

Чертов наследничек!

Мы оказываемся в просторной кухне, и я тут же щелкаю выключателем. Под потолком загорается множество цветных, приглушённых лампочек, которые создают уютную атмосферу, но при этом дают достаточно света для обзора.

Лукас не теряется и располагается за барной стойкой, сев напротив кухонного гарнитура, заняв вполне хорошую позицию для осмотра.

— И, что же ты будешь готовить?