Турнир

Поскольку жертвы в спальне не было, ее следовало искать, и первым местом, куда Грабл решил заглянуть, была, конечно же, дверь по соседству, ведь именно там, скорее всего, и находился кабинет. Бесшумно ступая по каменным плитам и даже умудрившись не скрипнуть массивной дверью, створки которой были раза в два выше его и настолько же шире, моррон вновь оказался в оранжерее. За несколько минут погруженный в полумрак коридор ничуть не изменился, разве что в нем стало чуть-чуть потемнее, и Грабл сразу понял почему. С десяток свечей в настенных канделябрах погасли, и произошло это из-за сквозняка, гулявшего между рядами диковинных цветов. Моррон не помнил, чтобы пару минут назад листья растений колыхались, а ноги тревожил неприятный холодок. Многие не обратили бы внимания на подобную мелочь, но тайком подбиравшегося к жертве убийцу она насторожила. Застыв на месте и даже задержав дыхание, Грабл стал искать причину вдруг откуда-то появившегося сквозняка и тут же ее нашел. Вторая дверь была раньше плотно закрыта, а теперь между створками виднелась тонюсенькая щелочка. Сама собой такая тяжелая дверь открыться не могла, а значит, кто-то сейчас находился за ней: или вошел, пока Грабл осматривал спальню, или зачем-то открыл ее изнутри. Шансы, что это был именно барон, показались моррону настолько большими, что он даже позволил себе слегка улыбнуться.

Однако следы радости мгновенно исчезли с сурового лица, когда Грабл приблизился вплотную к двери и осторожно прижался к щелочке ухом. Внутри кто-то был, но находился он там не один. Убийца отчетливо расслышал треск огня в камине и голоса: два мужских и один женский. Люди находились довольно далеко от двери и хоть не шептались, а разговаривали в полный голос, до ушей моррона доносились лишь обрывки фраз весьма напряженного диалога. Связать воедино их было почти невозможно, Зингер лишь понял, что один из благородных мужей весьма обеспокоен ночным нападением и до сих пор пребывает в состоянии, близком к истерике. Собеседники его успокаивали, но их доводы не могли заглушить фонтан бурно выплескиваемых эмоций. В конце концов терпение слушателей закончилось – их голоса перешли на крик, а затем раздался приглушенный звон пощечины, прекративший жалобные стенания перепуганного насмерть труса.

«Их трое, а я один. Двое мужчин: один из них точно хозяин, другой же иль скрывающийся от церкви колдун, иль просто гость благородных кровей. Я один против парочки рыцарей, да еще дамочка под ногами мешаться будет. Провожусь долго, не поручусь, что одолею, а уж визгу-то от дурехи будет, визгу-то! Тут же челядь сбежится… Дело пропащее!» – поигрывая в руках топором и приготовленным к бою щитом, взвешивал шансы на успех Грабл, весьма расстроенный тем, что застал барона не одного, а в компании.

Обстоятельства были против моррона, они вынуждали его отступить и выбрать более удачный момент для нападения, однако узкие рамки задания не оставляли ему иного выбора, как только положиться на удачу и немедленно атаковать. Времени оставалось мало, а имя ванг Трелла стояло всего лишь вторым в списке рыцарей, приговоренных Легионом к смерти. К тому же Граблу самому нестерпимо хотелось обагрить топор кровью и колдуна, чьи чары заставили его чуть ли не харкать внутренностями, и давшего тому покровительство вельможи. Отрадно, когда приятное можно совместить с полезным, а долг пребывает в гармонии с собственными желаниями. Такое случается редко, но уж если происходит, то каким бы расчетливым, опытным и хладнокровным ни был убийца, он смотрит на опасности по-иному, практически забывает о них в погоне за желанной наградой.