Турнир

За спиной развернувшегося от удара вокруг своей оси и инстинктивно отпрянувшего назад Дарка раздались испуганные крики. Видимо, взмывший ввысь боевой топор полетел в сторону зрителей. Боль продлилась недолго, да и рука уцелела, обошлось без перелома, но Аламез остался без оружия, а судья почему-то не желал прекращать бой. Впрочем, последнее обстоятельство было моррону только на пользу. Пока поединок продолжался, у него еще был шанс одержать победу.

Не успел моррон опомниться, как враг подскочил к нему и нанес мощный боковой удар в шлем. Все случилось так быстро, что Дарк ни за что не успел бы увернуться, но тут произошло непредвиденное: его левая рука как будто сама собой поднялась и подставила под несущийся молот щит. На пару секунд Аламез оглох от грохота, ворвавшегося в его уши, а его онемевшее тело ощутило лишь вибрацию трясущейся стали, дрожь мышц все еще поднятой вверх левой руки, резь в пояснице и спазмы, как будто вывернутого наизнанку живота. Глазам же моррона предстала ужасающая и одновременно приковывающая взор картина – его щит, подобно стеклянному витражу, разлетелся на десяток мелких осколков.

Согласно законам мироздания, такой мощный, сокрушительный удар должен был отбросить Дарка на несколько шагов назад, сбить его с ног и выбить за флажки, обозначавшие границу турнирной площадки. Однако этого не произошло, моррон стоял, как вкопанный, и кричал от боли, хоть сам и не слышал своего крика. Оцепеневшее тело не повиновалось Аламезу, но все равно кто-то как будто им управлял. Не понимая, что происходит и откуда взялись силы, обезоруженный моррон бросился на вновь поднимавшего молот врага и, выставив вперед правое плечо, ударом наплечника под низ забрала сбил его с ног.

Как только тело худощавого силача ванг Фаберлинга коснулось земли, судья прекратил бой.

– Молчать! – громко выкрикнул барон ванг Теугорлиц, чтобы заглушить рев воодушевленной увиденным зрелищем толпы. – Потеря топора осложнила положение фон Херцштайна, но у него оставался еще щит, который также является частью оружия воина и которым также можно наносить удары, поэтому я и не остановил поединок. Когда же доблестный ванг Фаберлинг, показавший завидное умение владения боевым молотом, разбил и разметал на десяток шагов щит противника, я собирался прекратить бой… собирался, но не успел, хоть и не мешкал. Фон Херцштайн также показал себя достойно! Доблесть воина кроется не только в том, чтобы наносить удары, но и в том, чтобы их мужественно сносить. Фон Херцштайну удалось это, а затем он тут же поверг противника наземь. Победителя назвать нельзя, поэтому я назначаю второй поединок между этими противниками. На отдых даю полчаса, после чего герольд снова выкрикнет их имена, и оба бойца выйдут на эту самую площадку. Щит фон Херцштайна сломан, а молот ванг Фаберлинга поврежден, от удара на нем разорвался защитный кожух, поэтому оба противника выйдут на бой с оружием в обеих руках. Право выбора остается за ними, но двуручное оружие запрещено, впрочем, щиты – тоже. Победителя в этом бою ждет высокая награда, право участия наравне с рыцарями в завтрашнем турнире!

«Хоть молота не будет, и то слава Святым Небесам!» – думал Дарк, еле передвигая ногами в сторону телеги, где его с нетерпением ждали Октар с Мартином, и все пытаясь понять, способна ли еще двигаться левая рука, жутко нывшая и повисшая вдоль туловища плетью.

* * *

– Тальберт Арканс мертв, – огорошил Аламеза Мартин, снимавший с него доспехи. – Он погиб в схватке с морроном. Фанорий и Милена отомщены. Я хотел тебе сказать, но не успел, тебя вызвали на бой.

– Ага, дело рук толстушки-веселушки, – предположил Дарк, вспомнив, что в переодетой дамами компании был еще один моррон.

– Нет, не ее пухлых ручонок, – поразило Дарка признание Гентара.

Все еще пребывавший в облике грязнули-простолюдина некромант огляделся по сторонам, видимо до сих пор опасаясь, что за ними могут следить, достал из-за пояса флягу, смочил темно-синей жидкостью чистую тряпочку и принялся осторожно протирать уже зацветшие всеми цветами радуги ушибы на обеих руках Аламеза.

– К сожалению, та, точнее, тот, о ком ты подумал, оказался недостаточно умен, – почти на ухо Дарку прошептал Мартин. – Впрочем, ему, возможно, и удалось бы одолеть Арканса, если бы не пришлось бороться еще и с Форквут. Кстати, мне кажется, именно Каталина и была сейчас твоим противником. Почему бы и нет? Доспехи скрыли ее фигуру, а глухой шлем спрятал лицо, ее голоса тоже никто не слышал.

– Наверное, ты прав, – кивнул Дарк. – У меня нет врагов, так страстно желавших забить меня молотом. Смерть ее помощника, близкого друга и возлюбленного в одном лице, явно озлобила альмирскую красавицу. Вполне логично, что она хочет убить всех морронов, которые попадутся ей на пути, значит, и твоя жизнь в опасности…

– Нет, ты снова допускаешь ошибку, – не согласился Мартин, закончив обмазывать пострадавшие участки рук темно-синим раствором. – Ты многого не знаешь, поэтому и судишь примитивно.

– Так расскажи!