Турпоездка «All Inclusive»

Из-за лени я отказался гарцевать впереди и прокладывать путь нашему каравану – там надо было суетиться и орать. Я был как раз в замыкающей паре, облачен в камуфляж, который весь покрылся пылью и своим видом восторгов и уважения не вызывал. Видимо, поэтому скачущий впереди кавалькады – герольд? оруженосец? впрочем, это без разницы! – вознамерился вытянуть меня плетью поперек спины, чтобы заставить немножко подвинуться. Ага, щаз-з-з! Все-таки удар древком алебарды по голове на допросе у графа бесследно для меня не прошел. Отлаженная охранная сигнализация взвыла дурным голосом, и я, выдернув наглеца из седла телекинезом, им же и отправил его в быстрый полет, целясь в тачанку, как в баскетбольную корзину. Оп-па! Попал, что характерно! И, что не менее характерно, Вал, обернувшись на грохот железа за спиной, прореагировал быстро и адекватно, а именно – тут же вырубил наглеца, топтавшегося на мешках с овсом, ударом кулака по дурной головке. А кулак у него был о-го-го каким весомым аргументом убеждения!

Побоище, естественно, не осталось незамеченным. Сзади заорали и залязгали сталью. Травматизма в пути я не мог допустить, убивать негодяев пока было не за что. Поэтому я опять прибег к телекинезу, выдернув самого блестящего и оперенного всадника из седла и заставив его крутиться в вертикальной плоскости перед собой на высоте метров двух – двух с половиной.

– Стоять и не дышать, уё… – Для начала я применил все самые эффективные выражения, какие знал, но здесь приводить их не стану. – Всех в землю вобью по самые ноздри! Стоять, я сказал! – проревел я голосом оскорбленного в лучших чувствах тура из древлянских лесов. Причем, что интересно, орал-то я, оказывается, по-русски! Но понимание нашел полнейшее, что еще раз доказывает: русский язык – язык не только межнационального, но и межпланетного общения! И еще какой! Великий и могучий! Вообще-то ругаться я не люблю, но, как видите, – умею. Иногда доброе, вовремя сказанное слово бывает и понятнее, и доходчивее.

В это время вращающийся «гимнаст», потерявший значительное количество выпавшего из него «оборудования», перестал суетиться и размахивать руками и начал закатывать глаза. Зря позорить начальство было не резон, и я медленно поставил его на ноги. Рыцарь загреб ногами и сел на пятую точку.

– Старшего ко мне! – продолжал надсаживаться я, но уже на матерном, то есть – тьфу! – на общематеринском языке.

– Так вот он, старший-то… Виконт Лоден! – выдавил из себя немолодой, закованный в броню воин.

– Ты, как тебя?! Подними виконта! Вал, осади! Скинь этого птенца и тащи сюда какой-нибудь мешок!

Усадив шалеющего от происходящего виконта на мешок, я начал раздувать скандал.

– Разрешите представиться, виконт, барон Онто ля Реган! Спешу на суд короля! Чему обязан вашему эдакому необычному… хм-м… вниманию? Ваша свита привыкла распускать руки? Ваша школа?

Тут виконта все-таки вырвало. Отлично! Надо дожимать наглеца!

– Виконт, я расцениваю это как оскорбление! Вы осмелились плюнуть на мой титул?! Поединок! Сейчас же! Немедленно! Выбор оружия за вами.

Обалдевший от такого молодецкого напора виконт что-то забулькал. Его вырвало еще раз, и немолодой воин подал ему флягу. Так, а это вариант!

– Кот, и мне флягу! Пора промочить горло, а то я что-то раскричался.

Виконт полоскал рот, кося на меня глазом. Глаз жалобно моргал. Наконец он справился с тошнотой и слабым голосом попросил: «Барон, а не могли бы мы поговорить… Без чужих ушей, а?»

Конечно, дорогой! И можем, и поговорим! Я не я буду, если мы с тобой теперь не подружимся.

– Кот, еще вина! Монастырского! – Я подмигнул Игги и шепотом продолжил: – Набулькай еще один пузырь!

Сменив флягу, я взял виконта под белы ручки и отвел в тень, под дерево. Догадливый Вал бросил туда два мешка. Остальные молодогвардейцы выстроились перед растерявшим гонор отрядом виконта, скаля зубы в презрительной и угрожающей усмешке. Спокойно вели себя только лошади: они добродушно помахивали хвостами, радуясь нежданному отдыху.

– Виконт, пока вы еще не готовы взять в руки меч, выпейте вина! Уверяю вас, такое мало кто пил! Из подвалов храма Адриана… вот… пейте! – я всучил виконту флягу, и под моим ласковым и заботливым взглядом «гимнаст» начал заглатывать вино, как простой бомж, – из горла. Дело пошло!

Короче! Не буду утомлять вас монологами, извинениями и просьбами забыть все случившееся, как кошмарный сон. Вторую флягу мы пили уже на брудершафт, правда, без поцелуев. Не люблю, не Брежнев же! После того как я назвал виконта Брунн, а он меня Онто, все сладилось наилучшим образом! Оказывается, об оскорблении моей чести и достоинства и речи быть не могло! Была превратно понятая ситуация, возникшая из-за неловкости и глупости пажа! Вот кто этот гад был, а я-то думал… В общем, все буквальным образом устаканилось, точнее – офляжнилось, что ли. Мы пожали друг другу руки в знак примирения, и я был приглашен в гости к виконту. Поскольку его замок был впереди по нашему курсу и виконт мне был весьма нужен, отказываться я не стал.

– По коня-я-м! Вперед!