Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

С политической точки зрения это, конечно, не означало решения проблем с туркменами, к которым, хоть они и не принадлежали к той же группе, в будущем можно причислить и гермиян. Последним удалось нанести поражение внуку Фахр ад-Дина Али, захватившему Денизли (Ладик), который они какое-то время удерживали. В других местах султан пытался договориться. По-видимому, так он поступил с туркменами Эшрефа, попросив одну из дочерей их вождя в жены для своего брата. Вождь воспользовался ситуацией и при встрече захватил в плен Сиявуша, который, похоже, не нравился этим бывшим сторонникам Джимри. Он был освобожден только после вмешательства Кунари-Бека, с радостью воспользовавшегося случаем продемонстрировать, что он – Караманид, истинная опора династии Сельджукидов. Султан, у которого не было достаточного количества войск, предпринимал в Конье – единственном центре его реальной власти – определенные попытки заручиться помощью акхи. Их яростное недовольство правлением Казвини внесло свою лепту в его падение.

В своей очередной попытке разделаться с туркменами Аргун в конце 1290 года отозвал Самагара и снова отправил в «Рум» своего брата Гайхату, который вошел в Конью во главе внушительного войска. Кунари-Бек отказался приехать и выказать ему почтение, как сделал князь гермиян. В начале 1291 года Гайхату послал султана в прибрежные районы, где все, что он должен был сделать, – это принять дань уважения, что оказалось настолько же простым, насколько и притворным. Но в мае пришла весть о смерти Аргуна. Преемником стал его брат Байду, и Гайхату, взяв с собой всю армию из Анатолии, решил потягаться с ним за трон. Его поход оказался успешным, но очевидно, что все враги сельджукско-монгольской власти решили воспользоваться его отсутствием.

Среди них были акхи и рунуд, которые не обязательно составляли какую-то объединенную силу и не считали себя обязанными согласовывать свои действия друг с другом. Тем не менее и те и другие враждебно относились и к монголам, как к чужакам, и к туркменам за тот вред, который они наносили городской экономике. Среди туркменов произошел разрыв между Караманидами и туркменами Эшрефа, и последние, несмотря на недавний инцидент с Сиявушем, теперь, похоже, объединились с властями Коньи против их могучих правителей. Чтобы дать отпор Караманидам, брат султана и его представитель в Конье позвал Масуда, которого Гайхату недавно посадил в Кайсери. Но у Масуда было слишком много проблем с туркменами, обитавшими в том районе, чтобы он мог что-нибудь сделать для Коньи. Тем временем гермияне напали на город и разграбили его весь, но не смогли взять цитадель. Сообщение о приближении монголов заставило их уйти, но, когда монголы не появились, они вернулись, и жители Коньи обратились к внуку Фахр ад-Дина Али, хозяину Денизли (Ладика). Гермиян удалось отбросить, но с Караманидами ничего сделать не получилось, поскольку иначе приграничная зона осталась бы незащищенной.

К тому времени ставший сувереном и хорошо знакомый с Малой Азией Гайхату прибыл во главе более мощной армии, чем те, с которыми встречались туркмены до этого. Его целью было посеять ужас с помощью грабежей и резни, в чем его люди были большие мастера. Районы Эгерли, город Ларанда, хотя туркмены составляли лишь малую часть его жителей, земля Эшрефа, город Денизли (Ладик), недавно утраченный внуком Фахр ад-Дина, и, наконец, область Ментеше – все было безжалостно разорено. Армия ильхана вернулась в Конью, ведя с собой толпы пленников, но даже там она оставила о себе ужасающую память (ноябрь 1291 – февраль 1292 г.). На самом деле результатом всего этого стало разорение, а сами туркмены, которых монголы были не в состоянии истребить, не могли не воспользоваться создавшимся хаосом как материально, так и морально.