Турухтанные острова

Это теперь можно стало в обнимку идти с девушкой по улице, а в то время кто бы себе такое позволил! Теперь здоровенный двухметровый верзила навалится девушке на плечи, обвиснет, и она, как бурлак груженую баржу, волочит его. Называется — он ухаживает. А тогда ты вел ее аккуратно, благоговейно придерживая под руку, действительно ухаживал, то есть ходил за ней. Раньше отдавали девушке свой пиджак, если лил дождь, сами шли в одной «бобочке», которая, намокнув, прилипала к телу. Отдадут ли его сейчас? Скольких ты укрыла от ненужных любопытных глаз, парадная?

А первый поцелуй! Робкий, застенчивый… И она, будто напугавшись, метнулась и побежала по лестнице. А он продолжал стоять, не зная, как теперь быть с колотящимся сердцем. Прислушивался, как она бежит.

Вот она остановилась где-то там, на верхней площадке.

— До свидания.

— До свидания, — так же тихо ответила она. И не уходила.

Тогда он осторожно, неслышно ступая, стал подниматься вверх. Она стояла потупясь, не глядя в его сторону.

— Ты что? — Он взял ее за плечи, почувствовал, как вся она напряглась, замерла. Поцеловал ее в губы, сухие, горячие. Она, испуганно ахнув, кинулась к двери. Дверь хлопнула. И было слышно, как побежала по коридору.

Он спускался обалдевший, не понимая толком, что же произошло.

Затем, через полгода, они пошли в районный загс.

Был июнь месяц. Буйно цвела сирень. В каждом сквере. По всему городу.

Мать проводила до дверей. Предупредила, чтоб не наступили на порог. Но невеста, однако, наступила. Вот поэтому, может быть, теперь всю жизнь и маешься! Тогда они не верили ни в какие приметы.

Районный загс располагался в конце узкого длинного коридора в красном кирпичном здании бывшей гвардейской казармы. По одну сторону — дверь с надписью «Регистрация браков», напротив — «Регистрация смерти». Тогда это показалось очень забавным.

Посредине коридора, между дверьми, стоял круглый стол. За ним девушка лет восемнадцати и парень заполняли каждый свой бланк. Девушка прикрывала от будущего мужа свой бланк рукой.

— Покажи-ка, как твоя фамилия?

— Не покажу!

— Ну покажи! Пожалуйста, — просил жених.

— Все равно не покажу… Не заглядывай!

Несколько часов спустя, в той же самой комнате, где Сергей живет и сейчас, в этой же коммунальной квартире, справлялась свадьба. Да еще какая веселая!

Сохранились фотографии. Сережа, еще молоденький, с буйной шевелюрой, сидит рядом с невестой за столом, заставленным тарелками с винегретом и треской в томате. И — сирень, сирень.

И он плясал. До этого ему ни разу в жизни не приходилось плясать. А здесь все начали требовать: «Сережа! Выйди! Жениха! Жениха! Просим!» И он выскочил, лихой, отчаянный. Ему казалось, что он исполняет лезгинку, но почему-то все кричали: «Жги! Жги!»

31

После перерыва состав участников совещания Суглинский сократил. Он попросил остаться только ведущих инженеров — руководителей групп да начальников лабораторий.

— Остальные могут быть свободны, — сказал он, вежливо поблагодарив их за присутствие. Ясно было, что дальнейший разговор предстоит серьезный.

Первым Суглинский предоставил слово Пекке Оттовичу.

— Мы собрались, очевидно, не затем, чтобы петь друг другу дифирамбы, — начал Пекка Оттович. — Поэтому буду говорить прямо. На мой взгляд, основным недостатком предлагаемого Ларой Николаевной устройства является его громоздкость и, пожалуй, отсутствие существенной новизны.

— Попрошу! — не утерпела Лара Николаевна. — На устройство послана заявка в Комитет изобретений, так что по этому вопросу дадут заключение эксперты.

— Не знаю, что решат эксперты, я высказываю лично свое мнение. По-моему, мы договорились говорить только начистоту. Громоздкость прибора обусловила другой недостаток его: низкую надежность.

— Но это дало возможность получить в устройстве сразу несколько выходов, чего никогда не бывало прежде! — заметила Лара Николаевна.

— Верно. Но на сегодняшний день несколько выходов с устройства еще никому не нужны.

— Это не значит, что не нужны будут завтра! — вспылила Лара Николаевна.

— Но и не значит, что будут нужны!

— Товарищи! Спокойнее, спокойнее! Попрошу как-то сдерживать свои страсти! — вмешался Самсон Антонович. — Дайте друг другу высказаться.

— Я молчу! — сказала Лара Николаевна. Она отошла в дальний угол, к двери, закурила, после каждой затяжки стряхивая пепел в свернутый из бумаги кулечек, который держала в левой руке.

Пекка Оттович отметил еще некоторые недостатки предполагаемого прибора, которые были видны, как говорится, «невооруженным глазом».

— А что скажете вы? — обратился Самсон Антонович к Буркаеву, когда Пекка Оттович сел.

— Все, что сказал Пекка Оттович, верно, — подтвердил Олег. — Но главное — здесь нет, как бы это пояснее сказать, революционного скачка.

— Слово вам, Лара Николаевна, — обратился Суглинский к Субботиной.

— У меня только пара вопросов к Пекке Оттовичу, — скромно сказала Лара Николаевна. — Скажите, какой минимальный сигнал коммутирует ваше устройство?

— Не знаю, это предстоит определить экспериментально.

— Если выйдет из строя трубка, будет ли работать устройство?

— Нет, не будет.