Тусклое золото

Они зашагали по слабо освещенному бульвару. По улице, печатая шаг, с песней прошла колонна солдат. Из репродукторов лилась веселая музыка. Виктор приумолк. В его поведении Николаю почудилась скрытая настороженность. За бульваром потянулся безлюдный пустырь, за ним начиналась слободка.

У крайнего, белевшего шиферной крышей домика, в глубине сада, Виктор остановился.

- Обожди меня здесь,- бросил он и, приоткрыв скрипнувшую калитку, исчез за ней.

Он и в самом деле не заставил себя долго ждать. Правда, вернулся не один, с девушкой. Она молча кивнула Николаю.

- Пойдемте,- пригласила девушка и сама легко пошла впереди. У калитки остановилась, пропустила вперед парней, затем прошла сама.

Едва переступив порог дома, Николай увидел большой круглый стол, весь уставленный бутылками с вином и водкой, закусками.

Теперь, при электрическом освещении, он смог хорошо рассмотреть незнакомку, которая проводила его сюда, и другую девушку, поднявшуюся ему навстречу с дивана.

- Людмила,- представилась она и улыбнулась густо накрашенным ртом. Затем, нарочито пришепетывая, пригласила тоном хозяйки: - Прошу. Садитесь, мальчики, угощайтесь,- и стала наполнять рюмки…

Утром Николай с трудом вспоминал подробности минувшей ночи.

Что же происходило там, в гостях у Людмилы? Кривляющийся Виктор, нелепые танцы, две раскрашенные девицы, слюнявые поцелуи… Память туго восстанавливала детали пирушки, одна другой противнее… До чего неприятно все!

Впрочем, одна из девушек, Клава, не лезла с поцелуями и почти не танцевала. Весь вечер она угрюмо поглядывала на Николая. И еще сохранилось в памяти, как Виктор без конца подливал в рюмки, а он, Николай, пил до полной одури, затем кружился с Людмилой, пытаясь подражать ее выкрутасам. И совсем ясно помнится, что очень поздно пришел приятель Виктора. Высокий и плечистый, с бегающими глазами. Людмила и Виктор заюлили перед ним, пытаясь угадать его желание. Он молча отстранил обоих, залпом осушил две рюмки водки и потянул Николая к дивану.

- Садись, дружок, давай знакомиться…

Очень хорошо запомнились его серые и холодные глаза. Они словно притягивали к себе, заставляли говорить. Витькин дружок, кажется, себя не назвал. Он о чем-то рассказывал своим осипшим голосом, уговаривал, доказывал. Под конец, окинув Николая оценивающим взглядом, сказал:

- Чудик ты зеленый! Это совсем не опасно, если с головой делать. Мы ведь тоже не лыком шиты. Не первый год замужем. Но засыплешься, сам и выкручивайся. Ты меня не знаешь, я тебя не видел! Дошло?

Потом незнакомец ушел, оставив компанию. Разошлись под утро.

«Эх, Колька, Колька,- мысленно укоряет себя Николай.- Кажется, влип ты в историю! Засыплешься… А что это значит? На чем можно засыпаться? Фу ты, ерунда какая!»-И подумал: надо разыскать Виктора и сказать, что он знаться больше не хочет ни с ним, ни с Людмилой, ни с самим чертом.

А в голове стучит, стучит. Духота невероятная. Или в дверь стучатся?

Николай с трудом повернулся на другой бок и снова погрузился в тяжелый, тревожный сон.

III

Майор Дудин рассчитывал быстро провести совещание, но помимо его воли оно затянулось. В общих чертах он передал помощникам содержание разговора с Геннадием, затем высказал и свои мысли:

- Главное, мне думается, заключается в том, чтобы поскорее выяснить личность «артиста», иначе он нам много хлопот наделает. Я не убежден, что он - залетная птица. Вероятнее всего, это местный «деятель», но куда умнее и изворотливее Голодко и некоторых других. Да, кстати, должен вам напомнить, товарищ

Шариков, что расследование по делу Голодко вы слишком затянули.

Старший лейтенант Шариков, немолодой уже человек с болезненно худым, бледным лицом, поднялся из-за стола.

- Не так-то просто, товарищ майор,- смущенно возразил он.

- Если бы просто, нам с вами здесь нечего было бы делать,- заметил в ответ Дудин, и по худощавому его лицу пробежала гримаса недовольства.- О Голодко поговорим после.

Короткая вспышка обычно сдержанного начальника смутила старшего лейтенанта. Он слегка покраснел, пожал худыми плечами и сел.

Расследование по делу Голодко действительно затянулось. Вот уже больше года, как устроился он стрелочником на Центральном узле и использует скромную должность для прикрытия своих контрабандных махинаций. В последнее время он широко стал скупать валюту. В неброской железнодорожной форме, неприметный с виду, Голодко чувствует себя как рыба в воде. Много ли времени требуется для сделки? Пять-семь минут, и стрелочник продолжает осмотр своего участка дороги…

Мысли эти быстро пронеслись в голове Шарикова, и он подумал, что зря майор сделал ему замечание,- в ближайшие дни Голодко ответит за все свои темные делишки. И тут большая надежда на помощь ребят из вагонного депо.

Поглощенный своими планами, старший лейтенант услышал лишь заключительные слова начальника:

- Итак, товарищи, за дело! - Дудин пригладил рукой густую свою шевелюру.- «Артистом» я сам займусь. Остальное вам ясно.