Тусклое золото

- Ну вот же… Нашел и хотел сдать… Пятый раз повторяю одно и то же. На кой они мне нужны? Кто их возьмет? Не понимаю я вас, товарищ майор.- Виктор с готовностью улыбнулся.- Если бы советские,- сказал он с деланной серьезностью,- тогда бы, может, колебался. Нет,- высокий с залысинами лоб в раздумье наморщился.- И то бы не присвоил! - И, стараясь говорить как можно убедительнее, бросил с обидой : - Думаете, раз отец мой в тюрьме, то и я такой… Но дети за родителей не отвечают. Верно?

- Совершенно точно,- согласился майор и добавил: - Нужно, чтобы родители за детей были в ответе… Слушай-ка, Рябченко, в котором часу ты нашел доллары?

К ответу Виктор не был готов:

- Утром.

- Так и запишем: нашел утром, в… лесу!

Рябченко в испуге дернулся:

- Что вы там пишете! В каком лесу?

Делая вид, что не расслышал, Дудин поднял голову:

- Так, значит, старик уронил, а ты подобрал? Богатый дед, ничего не скажешь. По пятьсот долларов теряет…

Откровенная ирония звучала в голосе пограничника. Усталые, покрасневшие от бессонницы глаза его смотрели насмешливо.

И Виктор, наконец, понял, что дальше играть бессмысленно: пограничникам все известно. Из покорного, чуть настороженного он вдруг превратился в ожесточенного зверька. Он так взвизгнул, что заставил Ду-дина невольно поморщиться.

- Продам! Всех продам!.. Лорд думает за так отделаться? Не выйдет! Дудки! - На губах Виктора пузырилась пена, глаза горели злым блеском.- Всем достанется. И старику, и Лорду. Я им всю малину засыплю. Кончено! Пишите, товарищ майор. Не думайте, что я пропащий. Я вам пригожусь, увидите…

Не перебивая, Дудин позволил Виктору излить душу. И странно,- успешный допрос не вызвал удовлетворения. Рябченко «выкладывал» все. Рассказал, что за короткий срок он по указаниям Иннокентия обменял на доллары и передал ему около пуда золота, нелегально ввезенного из-за границы, назвал его связи в городе и за пределами. Виктор всячески старался обелить себя и все грехи взвалить на других.

Нет, майор не ощущал радости, наоборот, чувство гадливости вызывал трусливый и беспринципный юнец…

Допрос был окончен.

Виктор смиренно опустил руки, которыми жестикулировал без конца, и заискивающе спросил:

- Нужный я человек, как вы думаете?

Дудин молчал, с трудом сдерживая себя.

И Виктор Рябченко правильно понял его молчание:

- Понятно, значит, сын за отца…

- Нет, сам за себя!..

XIX

Парни изнемогали от жажды и голода. Теперь оба жалели, что не послушали доброго совета старшины,- по молодости и неопытности отказались от предложенных бутербродов и фляги с водой. Дима храбрился, украдкой облизывая пересохшие губы, также украдкой пытался жевать горьковатые дубовые листья. Во рту жгло, лицо перекосилось в гримасе.

Николай завистливо обернулся, попросил тихо:

- Дай и мне.

Дима выплюнул зеленую кашицу, протянул парню пучок листьев.

Вдруг издали послышались шаги. Силясь разглядеть, кто идет, Дима смешно завертел головой. Близорукость делала его совершенно беспомощным.

- Да вот он! - прошептал Николай, пригнувшись к товарищу.- Не туда смотришь. Левее.

Из леса вприпрыжку выбежал мальчик в черных коротких штанишках и безрукавке. Беловолосая голова мальчугана с коротким чубиком мелькала среди зеленых кустов. Мальчик подбежал к запертой калитке, нетерпеливо постучался в нее кулачком.

Наблюдатели забыли о жажде и голоде: о возможном появлении мальчишки их не предупредили.

Из сада вышла старуха, приковыляла к калитке:

- Кто там еще?

- Я, Гена.

Выглянул Иннокентий. В ответ на безмолвный вопрос матери утвердительно кивнул головой, и та открыла калитку.

Гена вошел, боязливо осмотрелся. Старуха тоже недоверчиво оглядела его подслеповатыми глазами. В грязной одежде со множеством разномастных заплат, костлявая, иссохшая, она показалась Геннадию настоящей бабой-ягой. Еще бы клюку ей в руки. Он окончательно оробел и пролепетал робко:

- К дяденьке я. К артисту, что из Москвы.

- Чего? Чего? К какому такому артисту?

Тут-то и выступил наперед Иннокентий:

- Ты как сюда попал, жмурик?

Гена обрадовался, доверчиво прильнул к нему:

- Меня дедушка к вам прислал. Он тоже сюда идет.

«Спятил с ума, старый черт! - в испуге подумал Лорд.- Неужто в своей усадьбе решил?.. Меня, значит, под монастырь, а себе золотишко?»

А Гена воспрянул духом. Даже старуха и та уже не пугала его: вот он, артист, рядом, значит, все в порядке, все будет хорошо!

- Вы к новой роли готовитесь? - спросил он.

- Почему к новой? - не понял Иннокентий.

- Будто не вижу. Вон как оделись! И не узнать…

Иннокентий криво усмехнулся, потрепал чубик Гены грязной пятерней:

- В ящик с тобою сыграю, хочешь? Или лучше молока дать?

Пить очень хотелось, и Геннадий с готовностью согласился:

- Молока? Давайте!

- Пошли в погреб, налью.

Из своего укрытия Дима и Николай хорошо видели, что происходит в усадьбе. Вот Иннокентий и мальчик идут к погребу. И вдруг остановились…

- Смотри! - Николай взволнованно сжал плечо Колчина.- Никак старик пришел?