– Ай, черт! – Зоя оттолкнула ноутбук и положила голову на стол.
– Зоя? – озабоченно спросил Мерлин. – Что случилось?
– Мне опять отказали. Еще один отказ. О Господи!
– О, мне так жаль.
Молчание.
Затем Мерлин тихо проговорил:
– Не знаю, что сказать.
– Зато я знаю. – Зоя мрачно подняла голову. – Яду мне, яду!
ЧАСТЬ IV
СТОЛИК НА ОДНУ ПЕРСОНУ
59
– Бог мой! Какой ты красавец! – Зоя приподнялась на цыпочки и чмокнула Мерлина в щеку. Она приехала в ресторан и встретила Мерлина внизу, спокойного и уравновешенного, несмотря на то, что свадебная церемония должна была начаться менее чем через тридцать минут. – В свое время я нервничала гораздо больше, чем ты.
– Это потому, что я принял валиум, – признался он, мельком оглядев Зою. – Милая прическа.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Джулия Робертс?
– Скорее Сьюзен Сарандон, но… да, пожалуй, есть что-то и от Джулии.
– Сьюзен Сарандон? Боже, я старею.
– Нам всем уже за тридцать.
– Не напоминай.
– Ты видела Джейд и Мышку?
– Они будут через минуту. – Зоя заметила след от своей помады на его щеке и поспешно стерла пятнышко. – Извини.
– Все нормально. Вскоре мое лицо станет выставкой образцов разнообразной помады.
Он выпрямился, оправляя лацканы черного смокинга. Мерлин выбрал длинный черный смокинг от Билла Бласса, а под него надел синий жилет с подобранным в тон галстуком. Джош оденется так же, но жилет будет золотистый, а его свидетель Фицрой наденет зеленый, в тон изумрудному платью Зои.
Зоя залюбовалась высокой стройной фигурой Мерлина.
– Ты просто парень с обложки, – пошутила она. Мерлин посмотрел на часы:
– Джош, как обычно, опаздывает. И почему я не удивлен? Мы не виделись со вчерашнего дня, поскольку решили ночь перед свадьбой провести врозь.
– Ребята, вы неисправимые романтики, – улыбнулась Зоя. – Ты уже был наверху, все проверил?
– Да, все отлично. Центр зала украшен цветами флердоранжа, выглядит очень мило. Все невесты из Белого дома любят эти цветы. По преданию, Юнона, римская богиня – покровительница брака, подарила флердоранж своему жениху Юпитеру в день их свадьбы. А декоративные решетки я распорядился украсить дикими лилиями – принцесса Грейс посадила такие же у себя в Монако. А еще несколько цветов розмарина и укропа – символы долгой страсти. Только не говори об этом моим родителям. Они равнодушны к таким вещам и холодны как рыбы. Порой я удивляюсь, как они вообще занимались сексом, наверное, только чтобы зачать меня.
– Не скажу, – пообещала Зоя.
– Надеюсь, тетушка Аннабель не притащит своего нового приятеля. И еще мать Джоша. Мы не приглашали ее, но она каким-то образом узнала о свадьбе и пригрозила, что обязательно явится… Знаешь, – усмехнулся Мерлин, – для человека, который совсем спокоен, я что-то слишком много болтаю.
– Все в порядке, Мерлин. – Зоя размышляла, чем бы его отвлечь. – А кстати, где вы намерены провести медовый месяц?
– На Виргинских островах. Джош так захотел. Его приятель Фицрой с Тортолы, я думаю, это как раз там. Но по мне, любой остров хорош. Тропики и страсть.
– Звучит заманчиво.
Зоя прислонилась к стене, рассматривая вестибюль. Группки гостей поднимались по лестнице, помещение постепенно заполнялось, повсюду звучал смех.
Мерлин заметил кого-то и махнул рукой.
– Эй, Фред! – окликнул он, попутно пояснив Зое: – Джош с Фицроем вчера вечером были у Фреда.
Молодой светловолосый парень быстро подошел к ним. Зоя удивилась, что Фред в джинсах и футболке, но, в конце концов, в Нью-Йорке допустимо все.
– Мерлин… – Голос Фреда прозвучал глухо, он словно с трудом выдавливал слова. – У меня для тебя плохие новости, парень.
Мерлин не дрогнул; он явно был полон решимости не допустить, чтобы его праздник испортили.
– Я
– Ты шутишь… – метнулась к нему Зоя. – Правда? Это не розыгрыш?
Она перевела испуганный взгляд на Мерлина. Тот привалился к стене и начал медленно сползать вниз. Все ниже и ниже. Оказавшись на полу, он совершенно пустыми глазами уставился в пространство.
– Прости, парень, я… – бормотал Фред. – Джош обещал, что сам тебе скажет. Он говорил, что позвонит, как только они доберутся до места. Но… похоже, не позвонил.
Мерлин поднял руку и сделал такое движение, будто пытался отмахнуться от дурных вестей. Лицо его выразило крайнюю усталость, он сразу словно постарел.