Тусовка инкорпорейтед

– Именно так. Ты мог иметь кого угодно, и, думаю, даже не подозреваешь, как я порой ревновала, но любые отношения быстро приедались тебе. Ни одному любовнику не удавалось удержать тебя, пока ты не встретил Джоша. Кстати, с тех пор у тебя был кто-нибудь еще?

– Н-нет в общем-то.

Зоя торжествующе взмахнула рукой.

– Извини, но это звучит так, словно ты девственник или беременный.

Мерлин задумчиво откусил кусочек своего бургера.

– Один раз было – трахнулись с клиентом в отеле. Макс Дивайн.

– Не может быть! – изумилась Зоя. – Маньяк Макс? И что, он сексуален? Я и не знала, что он голубой.

– Думаю, бисексуал. Но это было только один раз. Нет, Джош для меня все. Я же сказал, что очень дорожу нашими отношениями. Я просто не хочу рисковать ими, подвергать их испытаниям.

– Понимаю, но, по-моему, брак лишь укрепит ваши отношения. – Мерлин иронически посмотрел на Зою. – Ну ладно, пускай мой брак не стал образцовым. Но я страшно не хочу, чтобы ты потерял Джоша.

– Он всегда будет рядом.

– О'кей, тогда забудем о нашем разговоре. Я скажу Джошу, что сделала все, что могла, и ему остается жить с тобой во грехе до конца своих дней.

Мерлин закатил глаза:

– О Боже, опять ты со своими католическими комплексами.

* * *

После ленча Зоя вернулась в свою тихую квартиру и поняла: Скотт уже ушел. Она переоделась и опустилась на постель, намереваясь написать еще хоть несколько страниц, пока депрессия и тайленол не усыпят ее.

Просматривая текст, Зоя добралась до линии звездочек – так было отмечено место для любовной сцены – и остановилась. Кажется, она уже готова написать ее. Зоя прикрыла глаза и представила, что ощущала Армина, когда руки Квина в первый раз коснулись ее, как его ладони поглаживали ее волосы, спускались ниже, к стройной шее, как нырнули в вырез блузки и накрыли грудь.

Мир чувственных образов и ощущений Армины оказался весьма благодатной почвой. Зоя живо вообразила первое слияние тел, щекочущее прикосновение волос на мужской груди, чарующую власть мужской ласки.

Да… она готова написать эти сцены. Благодаря Скотту. Она прикрыла глаза и вновь вздохнула. Да, тысяча благодарностей Скотту.

Мерлин вернулся домой за полночь. Вставляя ключ в замочную скважину, он надеялся, что Джош уже спит. Мерлин слышал, как народ на работе обсуждал кошмарную новость, знал, что в этих слухах почти все правда, но ему нужно было убедиться в этом самому, и лучше в одиночестве.

Он скинул пиджак, распустил галстук и включил первый канал в ожидании выпуска новостей. Пошли первые заголовки. Да, так и есть. Самолет, на котором летел Макс Дивайн и его ансамбль, разбился. Погибли два пилота и все музыканты, кроме барабанщика, оставшегося дома с женой.

Макс мертв, все именно так.

Мерлин потер ладони, разогревая их, прижал руки к лицу, к уставшим глазам, положил ладони на макушку. Несмотря на подробный репортаж, он все еще не мог до конца поверить, что Макс мертв. Кто угодно, только не Макс – такой полный жизни, творчества, выдающийся человек, выражавший в музыке самого себя, будораживший души и умы по всему свету, – он не мог умереть. Если существует Бог, или высшее существо, творец Вселенной, он не мог уничтожить столь прекрасное творение. Реинкарнация? Мерлин откинулся на спинку дивана. Он искренне надеялся на это. Здорово было бы вновь встретиться с душой Макса.

Нет, Мерлин вовсе не рассчитывал на то, что отношения с Максом развивались бы и дальше. Двух дней, проведенных с ним, было вполне достаточно, чтобы почувствовать страсть Макса к жизни, его равнодушие к условностям этого мира и к собственному будущему, способность жить только настоящим моментом. Пить, веселиться, смеяться, заниматься любовью, вести философские беседы о том, что значит быть лишь крупицей среди миллионов иных крупиц на этом маленьком комочке грязи, летящем по Вселенной. Шуршание простыней из соседней комнаты напомнило Мерлину, что Джош ничего не знал о его интрижке с Максом и едва ли будет рад узнать это сейчас. Джош наверняка начнет скандалить, швыряться вещами, возможно, даже пригрозит, что уйдет. Нет, Джош не сумеет разделить его горе, или смятение, или как там называется то, что он чувствует.

А что он в самом деле чувствует? Утрату чего-то важного. Жгучее желание уловить бесплотный дух Макса, если он витает где-то в космосе, подпрыгнуть в невероятную высь и поймать этот сгусток энергии, как бейсболист, в плотную перчатку. А еще, пожалуй, неистовое стремление ловить каждый момент жизни и жить так, как Макс, – весело, импульсивно, бездумно.

– Привет! – Джош вышел из спальни, присел на ручку дивана, и его пижамные штаны коснулись щеки Мерлина. – У тебя совершенно убитый вид. Почему не идешь спать?

И он нежно провел ладонью по щеке Мерлина.

Прикрыв глаза, Мерлин прижался к спасительному теплу этой ладони. Джош понятия не имел, что происходит в душе Мерлина, но прекрасно знал, что нужен ему. Он был настоящей «половинкой» Мерлина; его отзывчивость и человечность превосходно дополняли холодную логичность друга.