Тусовка на острове Скелета

Мы подошли к воротам. Федотов стал слева от них, мы с Алешкой – у него за спиной, а тетя Надя и дядя Ваня – прямо против входа.

Дядя Ваня застучал в ворота копьем.

Похоже, что Сизов остался совсем один. Со своими собаками, которые бурно залаяли на стук.

Сизов подошел к воротам.

– Кто? – спросил он неуверенным голосом.

– Это я, Витенька, – ответила тетя Надя, – я тебе гостинчик доставила.

Сизов распахнул ворота, и в них вылетели громадные собаки, с лаем и рычанием. Ну я уже много раз говорил, что у Алешки с собаками – полное взаимопонимание. Как только они оказались за забором и стали выбирать, кого бы из нас тяпнуть в первую очередь, Алешка негромко скомандовал:

– Гулять! Живо!

И злобные псы, обрадованно, вприпрыжку, задрав хвосты, махнули в рощу. Гербарий собирать.

А напротив Сизова очутился наш дикарь. Сизов в страхе попятился. Дикарь молча стукнул его в лоб черепом на палке (при этом автоматически включился диктофон) и наставил на него свое ужасное копье. Правда, оно было не только ужасное, но и странное. В спешке мы забыли снять со швабры щетку, она так и осталась на другом конце древка. Оно и правильно: «Рожками заколю, хвостиком замету!»

Сизов отступал к дому, не сводя глаз со страшного гостя. Копье с наконечником из акульего зуба упиралось ему в грудь. Так же пятясь, он взобрался по ступеням и исчез в доме. Следом за ним исчез кровожадный вождь людоедов.

– Гы! – сказал он грозно. – Ням-ням! – И захлопнул за собой дверь.

Что там происходило, за этой захлопнутой дверью, мы узнали немного позже, через полчаса. Сидя в машине, когда дикарь Ваня прокручивал запись диалога с жуликом Сизовым.

Их диалог состоялся прямо в холле.

– Гы! – злорадно произнес еще раз дикарь Ваня и припер Сизова к стене копьем. – Попался!

– Ты что, ты что, Ваня? Я – друг. Друга нельзя кушать.

– Друга вкусно кушать. – Ваня облизнулся, отчего на его языке осталась алая помада с губ. Будто он только что кого-то загрыз. По дороге в Березки. – Гы!

– Гы, – пролепетал Сизов.

– Идем на кухню! Костер разведем.

И тут у Сизова случилась настоящая истерика. Да он давно уже созрел для нее. Коллекция исчезла, ковш не нашелся, часть его банды арестовали, часть разбежалась. Даже собаки его покинули. А тут еще грозным видением возник практически погубленный им человек. Да еще и сумасшедший. С копьем, с черепом. В боевой раскраске. Голодный.

Сизов сорвался.

– Гы! – заорал он. – Можешь сожрать меня сырым! Со всеми потрохами! Только ничего от этого не изменится. Коллекция твоя – тю-тю! Ковш затерялся! Ты сам затерялся, два года жил дикарем! И все это сделал я! – Тут он в запале подробно рассказал, как и что он сделал. А потом спокойно сказал: – У меня есть деньги. Я уеду за границу. А ты так и останешься идиотом!

(Насчет этого Сизов ошибся. Все наоборот оказалось. На суде его признали невменяемым. На все вопросы судьи он отвечал только «Гы!» и глупо смеялся. Вскоре его отправили в ту же лечебницу, где дядя Ваня прятался от него. Только уж Федотов не предлагал ему покататься.)

Выслушав все это, дядя Ваня вздохнул, повернулся и молча вышел.

А Сизов запер за ним дверь, а потом и ворота.

Когда закончилась запись, Федотов связался по рации с Сергеевым и сказал, чтобы в Березки прислали опергруппу:

– Да, можно его задерживать. Доказательства есть.

И мы поехали домой. С чувством глубокого удовлетворения. И даже радости. На душе было легко.

Тетя Надя ворковала с дядей Ваней. Лешка все время подначивал Федотова, напоминая ему, как он похитил у нас «запчасти» к машине. А потом вернул их нам, потому что не смог в них разобраться. Не догадался, что в этих записках Чижов излагает всю историю преступления.

Федотов на это улыбался, крутил головой, а потом сказал:

– Не так все просто, Алексей. Это тебе не «Гы!»

– Ага, – кивнул Алешка. – Это нереально сложное «У-у!»

Домой мы приехали всей компанией. Ввалились в прихожую. Мама, которая не видела Чижова в гриме, взглянула на него мельком и сказала:

– Господи! Из цирка, что ли? И чем его кормить? Сырым мясом?

– Ракушками, – сказал Алешка.

А потом все начали потихоньку разъезжаться. Федотов уехал на службу, тетя Надя, дядя Ваня, рыжая Катька – по домам, все вместе.

Катька зашла в комнату попрощаться с раковиной, вздохнула:

– Она такая уютная. Так душевно поет по ночам…

В доме стало как-то пусто и немного грустно. Но в тот же вечер приехал папа. И снова стало весело. Особенно когда мы рассказали ему всю эту историю. А папа рассказал нам, почему он немного задержался. Оказывается, они с Алешиным на обратном пути из Лондона залетели в Новороссийск, куда в это время прибыл океанский лайнер «Айвазовский» под командованием капитана Кольцова.

Его и двух матросов, которые отвозили на плоту Чижова на необитаемый остров, задержали прямо на палубе. Сколько же пакостей натворил этот Сизарь!

Прошло время. Лешка подарил тридакну Катьке. Папа прислал грузовик с работы, и ракушку увезли на квартиру счастливого дяди Вани.

Мама после этого растерянно остановилась посреди нашей комнаты и сказала:

– Как-то пусто стало. Я к ней привыкла.

– И по ночам никто гудеть не будет, – сказал я.