Тут вам не кино

– Лаврэнтий, а нэ тот ли это Рогатов, что в тридцать пятом вселился в девицу Алёнку, каторая билá помещена в стационар, гдэ и прéбывает по сей день?

– Тот самый, Иосиф Виссарионович, – подтвердил Берия. – И снова на приём к вам просится. Говорит, про будущее имеет очень ценную информацию…

– Надо жи, какой настырный этот «пáпаданец»!

– Уникальный случай, Иосиф Виссарионович. Все остальные «попаданцы» у нас штучные, а этот двойной выходит…

– Прямо дьявол какой-та… – Сталин задумчиво затянулся из трубки, пустив по кабинету густое облако дыма. – И фамилия эта его… Рогатов…

– Куда девать этого Неполжицына-Рогатова? Оставим в ГУЛАГе, или в стационар к остальным?

– В стационар, Лаврэнтий. Только держать этого стукача бывшего отдельно от Алёнки. Ви́дать ему печатную машинку и бумагу. Пýскай свои доклады писмэнно излагает, а я потом их почитаю…

…Так Аркадий Рогатов, попав в прошлое в третий раз, и снова оказавшись в «дурке», всё-таки, изменил историю. В получившейся в результате этого его попадания альтернативной исторической линии не было лауреата Нобелевской премии по литературе Алексея Евсеевича Неполжицына, и его графоманскими сочинениями не мучили школьников, – его писанину заменили писаниной других диссидентов-антисоветчиков. Союз ССР, конечно же, был уничтожен переродившейся партийной верхушкой и взращённой ею пятой колонной. Но обновлённый сознанием Аркадия Рогатова Алексей Евсеевич, даже будучи признанным по смерти Вождя «жертвой репрессий», не участвовал в процессе уничтожения советского государства. Наоборот, он всячески тому препятствовал, до самой своей смерти, каковая вышвырнула его из этой исторической ветки в 1993 году, когда «демократическая» снайперская пуля оборвала жизнь одного из сотен никому неизвестных «красно-коричневых» защитников Белого дома.

Этим попаданием Аркадий Рогатов мог бы по праву гордиться, но он не гордился. Ему было бесконечно горько.

Случай в магической академии

Вася Залупин был хорошим мальчиком. Так о нём говорили соседские бабы и бабки. Соседи мужеского полу могли бы характеризовать Васю иначе, но воздерживались от общения с журналистами. Пацаны и девчонки со двора, в котором жил Вася, да и из соседних дворов тоже, сказали бы о Васе всю правду, – что он был злобное чмо с завышенным ЧСВ, – но этих никто не спрашивал. В итоге, сюжет об очередном «школьном стрелке» на телевидении получился типовой: жил-был хороший мальчик Вася Залупин, ни с кем не конфликтовал, учился прилежно, а потом пришёл в школу с дедовским ружьём и пострелял там учителей и одноклассников. Пять трупов, два на подходе, и семеро легкораненых. Один из пяти – сам Вася.

Сдох, значит, Вася Залупин, снеся себе кабаньей дробью половину бестолковой башки.

Сдох, и оказался в параллельно-перпендикулярном мире, в теле с целой и невредимой головушкой, принадлежавшем субтильному вьюноше из знатного рода, ученику Магической Академии имени Саурваронзуррбантургбенгуриона. Вьюноша тот прилежно что-то там колдовал в академской лаборатории и в процессе был неслабо шандарахнут волшебным электричеством, в результате чего душа его покинула тело, а на её место заселилась иномирная сущность.

Очухавшись, Вася не сразу понял, где находится. Вокруг всё было какое-то не такое: дома старинные, люди в странных нарядах, ведьмы на мётлах свободно летают, и драконы ручные заместо такси. Звали его теперь не Васей и даже не обидным производным от фамилии, а Геннадием Тридевятовым. Геннадий этот в Академии имел репутацию одного из лучших студентов, и Вася Залупин обрадовался, решив, что судьба даёт ему шанс. «Вот этого я достоин! – сказал он себе тогда. – Буду дворянином и магом, все меня будут уважать и со мной считаться. Проживу долгую и счастливую жизнь в достойном обществе, а не среди серого быдла, которое я победил…»

И стал Вася Залупин жить жизнью Геннадия. День, другой, неделю… Окружающие быстро заметили, что Геннадий резко потупел и вместе с тем стал неоправданно горделив и высокомерен; друзья стали его сторониться, а преподаватели поглядывать на него с подозрением. В общем, простые и понятные характеристики дворовых пацанов и девчонок, с коими, несомненно, были согласны и одноклассники Васи Залупина, стали всё больше подходить вчерашнему отличнику Геннадию. А сам «Геннадий», а на самом деле, конечно же, Вася снова стал чувствовать себя «гадким утёнком», окружённой серой толпой быдл «яркой личностью» и «непризнанным гением». Через две недели пребывания в теле молодого аристократа, бывалый «школьный стрелок» Василий Залупин решился повторить уже раз содеянное – перестрелять нафиг как можно больше обидчиков и «уйти, громко хлопнув дверью» – то бишь, по-простому «самовыпилиться». Наколдовал он себе ружьё, патронов (в новом мире это оказалось легко – достаточно было знать нужные заклинания и представлять в деталях то, что требуется) и пошёл в аудиторию, с некоторым опозданием, чтобы народу там побольше собралось… Однако в аудитории его ждали…