Тутанхамон. Книга теней

— Это Рахотеп, главный сыщик городской Меджаи. Мы назначаем его расследовать обвинения великого полководца, касающиеся нашей личной безопасности. Он уже получил соответствующее распоряжение. Мы облекаем его полномочиями продолжать свое расследование, независимо от того, куда оно может его привести.

В зале повисла звенящая тишина. Тутанхамон улыбнулся и продолжил:

— Нас ждет много незавершенных государственных дел. Работа на сегодняшний день еще только началась. Надеюсь увидеть вас всех на освящении Колонного зала.

Во второй раз за этот день Эйе был выбит из седла. Анхесенамон бросила на него быстрый взгляд. По-видимому, что-то в ней черпало вдохновение в таких мгновениях, и глаза выдавали ее. Теперь в них зажглась искорка решимости, так долго еле тлевшая. Торжественно ступая к выходу, царица взглянула на меня с незаметной улыбкой в уголках губ. Затем процессия стражников подхватила ее и унесла прочь, обратно во дворец, исполненный теней.

Не теряя ни минуты, Небамон тут же наскочил на меня. Он истекал п отом. Его льняная одежда промокла, маленькие красные жилки под замутненными глазами еле заметно подрагивали. Задыхаясь, он поднес к моему лицу жирный мизинец.

— Что бы вы там ни затевали, Рахотеп, запомните одно: держите меня в курсе! Я хочу знать обо всем, что происходит. Какими бы полномочиями ни наделил вас царь, лучше сделайте, как сказано. А иначе, поверьте мне, когда все закончится и порученное вам маленькое дельце придет к завершению — если предположить, что вы вообще чего-нибудь добьетесь, в чем я сомневаюсь, — вам поневоле придется прийти ко мне. И тогда вы увидите, какая работа осталась для вас в городской Меджаи!

— Любая слава быстротечна, а обратно к подножию кучи катиться далеко, — ответил я с улыбкой и поклоном. — Меня ждут дела. Я напишу вам отчет.

Я повернулся и быстро пошел прочь, зная, что этими словами, ради возможности выразить свое презрение, поставил под удар свое будущее; однако я ненавидел Небамона слишком сильно, чтобы беспокоиться об этом.

Глава 17

Когда я выходил из ворот храма, из толпы, собравшейся позади шеренги стражников, внезапно вынырнул Хети.

— Пойдем скорее, — проговорил он, задыхаясь.

— Еще одна жертва?

Он кивнул.

— Но на этот раз убийцу потревожили за работой. Поспешим.

Я заколебался. Вообще-то, сейчас Симут собирался допрашивать всех, кто имел доступ в царские покои, а я должен был при этом присутствовать. Но я понимал, что выбора у меня нет.

Бегом, рассекая толпу, мы спешили к дому, который находился в отдаленном квартале города. Все и всё двигалось чересчур медленно: люди сворачивали наперерез или останавливались прямо у нас на пути; мулы, нагруженные сырцовыми кирпичами, мусором или овощами, перегораживали узкие проходы; все старики города целую вечность переходили через улицу; и мы уворачивались и стремительно бросались вперед, криками веля прохожим посторониться, отпихивая и отталкивая зевак, ремесленников, писцов и детей, оставляя позади волну раздражения и беспокойства.

Молодой человек лежал на кровати. Он был примерно того же возраста, что и первый юноша, и с точно таким же телесным недостатком. Кости его тоже были раздроблены, на коже чернели ужасные кровоподтеки. Однако на сей раз убийца ему на голову натянул содранный скальп — длинные, черные, тусклые волосы и перекошенное лицо, словно кожаная маска, подтаявшая на сильном жаре, которое некогда принадлежало молодой девушке. Лицо было с исключительной аккуратностью пришито через край поверх собственного лица юноши; но преступнику не хватило времени закончить свою ужасную работу. Губы мертвой девушки, пересохшие и сморщенные, были приоткрыты вокруг маленького черного отверстия, которое раньше было ее ртом. Я осторожно приложил к нему ухо. И тут я услышал: легчайшее, еле заметное дыхание, словно перышко, касалось моего лица.

Вынув нож, я очень бережно, но действуя со всей возможной поспешностью, разрезал стежки и осторожно стащил отвратительную маску. Липкая жидкость и следы крови держали ее, словно клей, и мне пришлось отдирать ее силой; одно лицо не хотело отслаиваться от другого. Лицо юноши было очень бледным, бескровным, капельки крови от иглы убийцы проступали на нем, словно вышивка. Ужаснее всего было то, что вместо глаз у него остались лишь пустые кровоточащие впадины. Я передал Хети лицо девушки: даже в этом плачевном состоянии оно все же было свидетельством ее личности, чем-то, с чего можно начинать поиски.

Затем внезапно мальчик сделал короткий вдох, больше похожий на всхлип. Он попытался шевельнуться, но раздробленные кости не позволили ему двинуться, и его тело пронзила судорога боли.

— Постарайся не двигаться. Я твой друг. Кто это сделал?

Но он не мог ответить, поскольку у него была сломана челюсть.

— Это был мужчина?

Он безуспешно силился меня понять.

— Молодой или старый?

Мальчик задрожал.

— Он давал тебе какой-нибудь порошок? Чем-то поил?

Хети прикоснулся к моему плечу:

— Он тебя не понимает.