Тутанхамон. Книга теней

Длинная череда сановников и чиновных лиц с шарканьем заходила позади нас; они теснились, толкались и ворчали, отыскивая себе место под огромными колоннами. Величественная архитектура зала делала их маленькими и ничтожными. Звуки, которые они издавали, заставляли вспомнить стадо коз: они пыхтели, кашляли, шаркали и шепотом высказывали свое изумление при первом взгляде на новое чудо. Однако это были те, в чьих руках находилась вся власть и слава государства. Люди из царских имений, из бюрократического аппарата, из храмов — все те, кто потерял влияние и богатство при Эхнатоне, отце нынешнего царя, а теперь вернули их обратно, заявляя, что восстановили Маат на территории Обеих Земель. Разумеется, на самом деле восстановлена была лишь их неумолимая власть и свобода распоряжаться и пользоваться неисчерпаемыми ресурсами и возможностями страны на благо собственных сокровищниц. А сам царь, хоть и пассивно, являлся символом этого восстановления. На территории другого храма, в Карнаке, в самом начале своего царствования, он повелел — точнее, Эйе повелел от его имени — воздвигнуть каменную стелу, на которой было высечено изречение на все времена, и слова эти стали хорошо известны: «Была земля как бы в болезни. Боги отвернулись от земли этой… Но когда дни прошли после этого, воссияло величество его на престоле отца своего: принял власть он над берегами Гора: Черноземье и Красноземье были под надзором его, земля всякая склонялась перед могуществом его».[2] И вот теперь складывалось впечатление, будто то, что осталось незаконченным во времена деда, довершено при внуке, и странное междуцарствие Эхнатона оказалось периодом великого забвения — его постройки стояли в небрежении, на его изображения не обращали внимания, его имя не произносилось, его память не чтилась, словно бы его никогда и не было. Осталась лишь память о его религиозном просвещении и попытках отобрать всю власть у жрецов традиции, подавляемая, но для многих имеющая немалое значение.

Царя и сопровождающих пригласили осмотреть резьбу, что проходила по всей длине новопостроенных внутренних стен. Жрецы поднимали факелы повыше или собирались группами, так что их белые облачения отражали и усиливали косые лучи, и на свет появлялись детали ярко раскрашенных высоких рельефов, до того остававшиеся скрытыми в сумраке. Благодаря колеблющемуся свету казалось, что цветные изображения движутся. Я старался держаться как можно ближе к царственной чете, отчасти потому, что и сам хотел рассмотреть эти чудеса. В первую очередь, еще у самого входа, яркий луч солнца осветил — случайно или намеренно — резную фигуру самого царя. Я смотрел, как царь стоит перед собственным каменным изображением, приветствующим бога этого храма. Тутанхамон из плоти и крови, с его детскими страхами и нежным лицом, внимательно разглядывал своего каменного двойника, наделенного широкими плечами и решительными, властными жестами правителя. Должен признаться, что они были совсем не похожи, если не считать тщательно переданного сходства в профиле и форме ушей.

Вся группа шумно двинулась дальше, вдоль длинной западной стены. Резьба здесь изображала шествие богов по воде к Карнаку во время праздника Опет. Тут были и проворные акробаты, и барки, чью оснастку резчик передал в мельчайших подробностях, и слепые музыканты с их инструментами. Казалось, каждое лицо являлось портретом конкретного человека, которого я мог бы узнать в толпе. Мне подумалось, не случится ли так, что среди резных изображений я увижу свое лицо или лица моих близких.

Затем царская свита, окруженная теснившимися и толкавшимися чиновниками и слугами, перешла к противоположной стене, где продолжалась история праздника. Тутанхамон с царицей медленно двигались вперед, внимательно рассматривая изображения и слушая объяснения верховного жреца и его приспешников — те, почтительно склоняясь к царственным супругам, нашептывали восхваления и сообщали сведения, среди которых, несомненно, упоминались ошеломительные цифры расходов, связанные с предпринятыми храмом великими трудами по возвеличению образов царя и богов. Все шло так, как было заранее определено.