Туунугур (СИ)

В диссертации было черным-черно. Историк без зазрения совести перетаскивал в свою работу куски из чужих статей и монографий, снабжая их боевыми комментариями. Киреев машинально принялся менять порядок слов в заимствованных кусках, чтобы обмануть программы проверки, а заодно начал вставлять собственные замечания, желая придать диссертации вид объективности. Занятие это понемногу увлекло его, так что он засиделся до двух часов ночи. В два, как по заказу, в "аське" нарисовался Генка.

"Я вот чо подумал, Толстый, - написал он. - У Туунугура созвездие другое. Не как у меня. Потому и концерт не удался. И надо ещё посмотреть гороскоп этого Красного быка".

Неукротимый славяно-арий до сих пор не отошёл от своей неудачи.

"Созвездие, да. И ещё фэн-шуй проверь", - ответил Киреев, размышляя над джибраевским трудом.

"Хы! Чаво?"

"Ничаво. Разломы тут не те, - написал Киреев, закрывая файл с диссертацией. - Энергии прут не вверх, а вниз".

"Во-во, вы там все долбанутые".

"Туунугур просто не дорос до твоего искусства. Успокойся".

"Ага, вот и я так думаю", - обрадовался Генка.

Киреев вырубил комп и пошёл спать.

Первым пунктом программы на следующий день значилось посещение лекции философини Салтыковой. Присутствие на чужих лекциях являлось обязаловкой и проводилось раз в год. По окончании заполнялась ведомость, где отмечалось всё, вплоть до внешнего вида преподавателя. Обычно Киреев скучал на этих мероприятиях. Но Лидия Васильевна была особым случаем. Её лекции вызывали фурор и изумление. Это была невероятная мешанина из исторического материализма, эзотерики и параноидальной отсебятины. Мысль её свободно парила по поднебесью, уносясь в такие дали, за которыми уже маячили двери специализированных учреждений.

Карьеру себе Салтыкова до поры делала в школе, где работала учителем географии и дослужилась до завуча. Однако, необузданная мечтательность накрывала её уже тогда. Полная творческого порыва, Лидия Васильевна научилась играть на баяне и быстро стала звездой школьных вечеров, исполняя песни собственного сочинения. А когда на горизонте забрезжил выход на пенсию, вдруг озаботилась получением научной степени. Жертвой своей она выбрала философию.

С самого начала Салтыкову отличал весьма своеобразный подход к данной дисциплине. Труды великих мыслителей представлялись ей лишь довеском к тайнам мироздания, открываемым на страницах жёлтой прессы и сайтах про летающие тарелки. На горе научного сообщества, Салтыкова обладала невероятными пробивными талантами. Диссертацию свою, посвящённую самоуправлению развитием личности (никто так и не понял, что это такое), она для солидности представила на суд кафедры философии в Якутске, причём, деньги на поездку вытрясла из администрации Туунугура. Кафедру же она допекла до такой степени, что сам заведующий правил её текст, лишь бы привести его в божеский вид, протащить на защиту и больше никогда не видеть. Ходили слухи, что при чтении этого сочинения неиллюзорно открывался третий глаз.

Успешная защита проложила Салтыковой дорогу в институт, причём, сразу на должность доцента. Но Лидия Васильевна не почивала на лаврах. Оглядевшись на местности, она поняла, что со степенью может замахнуться на большее. Поэтому глубоко оскорбилась, когда завкафедрой назначили неостепенённую Белую. Салтыкова увидела в этом действие незримых, но влиятельных сил. Самоутвердившись в собственных глазах как воин света, всех неприятелей она считала порождениями тьмы. Особенно доставалось в этой борьбе, как ни странно, безобидному Фрейдуну Юхановичу, который по своему обыкновению зачислил Салтыкову в еврейки, причём, в чистокровные ("Иначе откуда она такая взялась?" - резонно спрашивал он). Салтыкова неустанно писала на него доносы, обвиняя то в отсутствии на рабочем месте, то в пьянстве, то в приставаниях к студенткам (причём, всё это было чистой правдой). Доставалось и Кирееву, особенно после его вояжа с Белой в Питер. Саму же Белую Салтыкова изводила нравоучениями, всякую свою проповедь начиная заклинанием: "Мы, кандидаты наук...". Завкафедрой бесилась, но ничего не могла поделать с неистовой бабкой.

Не подкачала Лидия Васильевна и на этот раз. Формально её лекция была посвящена месту и роли человека в философии, но уже с самого начала стало понятно, что будет весело.

- Предки завещали нам тайное знание, - негромко, с расстановкой изрекла она. - Мы все - потомки водных обезьян. Дарвин был прав, но он многого не знал. Эти обезьяны произошли от допотопной расы лемурийских гигантов. Они были ростом три метра и плавали под водой.