Туве Янссон: работай и люби

«Волле (Вейнер) позвонил среди ночи и сказал: „Мир наступил“. Я легла обратно в кровать и в темноте думала только об одном: Пер Улоф сможет вернуться домой. Мы сможем оставить его себе, его девушка сможет быть с ним. Лассе не нужно будет идти на фронт. Все, кто эти четыре года сражался, смогут вернуться домой. Рассвело. Только тогда меня накрыла волна радости. И вместе с ней всепоглощающее ликование, желание и сила. Я знала, что не имею права что-то забыть. Нет, мне этого никогда не забыть», — писала Туве Янссон в записной книжке.

Туве запомнила ужас военной поры и то, насколько тяжелой казалась тогда жизнь. Она ненавидела войну всей душой и позже порой наотрез отказывалась вспоминать военные годы, которые описывала как потерянное время. Тем не менее, эти годы не канули в никуда, совсем наоборот. Именно в военные годы она написала свои самые известные картины; именно тогда у нее рождались новые идеи, так что весь этот период в целом выглядит очень важным с точки зрения развития ее карьеры.

Не стоит забывать и о том, что в ее жизни в те годы также произошло много перемен. Чувства и эмоции молодой женщины перелетали, как птицы, между моментами абсолютного счастья и днями, полными безнадежности и горя.

Экслибрис, разработанный Туве в 1947 году, возможно, наилучшим образом отражает то, какими были ее юность и отношение к собственной жизни. Текст экслибриса гласит «Labora et Amare». С точки зрения латинской грамматики предложение построено не совсем верно, однако оно должно было означать: «Работать и любить». Для Туве было свойственно ставить работу перед любовью, хотя многие молодые женщины сделали бы наоборот.

Небольшое пространство экслибриса заполнено изображениями. Там и море, и роза, и якоря, и греческие колонны, увитые виноградной лозой. В центре рисунка пылающее сердце, справа над ним обнаженная женщина, левее — царственный лев в короне, держащий в лапах мольберт и кисти. Как нетрудно догадаться, Туве была львом по знаку Зодиака. В этом рисунке представлено все, что она любила, и вся ее личная символика. Небольшое пространство, кажется, вот-вот лопнет от переполняющих его элементов. Точно так же и вся ее жизнь была переполнена, с одной стороны, карьерой и поисками творчества, с другой — стремлением к независимости и поисками большой любви.

Позже Туве нарисовала еще один экслибрис, с изображением огромной морской волны. Еще один известный экслибрис создала для нее Хам. В его основу легли инициалы Туве.

Наступил мир, но жизнь едва ли стала легче. Экономика страны была в руинах, и во всем чувствовался дефицит: не было еды, одежды, жилья. Прошло более тридцати лет, прежде чем экономика Финляндии сумела вернуться на довоенный уровень. Во время войны производство простаивало, и еще долго после наступления мира люди страдали от нехватки самого необходимого. Выплаты контрибуций в пользу СССР потребовали от людей огромных усилий и работы. Повсюду была бедность, почти нищета; огромному количеству людей, эвакуированных с отошедших к СССР территорий, было просто негде жить, да и в самой Финляндии множество жилых домов было разрушено бомбежками. Дефицит жилья был огромным. Пока восстанавливались разрушенные дома и строились новые, люди жили в коммунальных квартирах. Зачастую семьи, в том числе и с детьми, были вынуждены ютиться в бомбоубежищах, на чердаках и в прочих временных помещениях. Не хватало дров и топлива. Многие люди получили на войне физические увечья и душевные травмы. Из-за нехватки одежды мужчинам приходилось донашивать старую военную форму. Продукты выдавались по карточкам, нормы отпуска были крошечными и недостаточными для нормального существования. Однако ничего другого взамен не предлагалось, так что людей постоянно мучил голод.

В первые послевоенные годы процветал черный рынок, однако он мог помочь лишь тем, у кого хватало денег или смелости идти на риск. В атмосфере, когда за любые блага приходилось сражаться, наступил и дефицит человечности, ведь нищий нищему не друг. Туве писала Еве о том, что величайшим проклятием их времени стало одиночество — глубокое, беззвучное одиночество, живущее глубоко внутри: «Я видела его во множестве глаз и читала в них тоску по настоящему взаимопониманию. Даже я, окруженная любящими людьми, которых я сама люблю, чувствую это одиночество. Как же справляются те, у кого рядом нет друзей или близких?»