Туве Янссон: работай и люби

Сексуальная ориентация была такой щекотливой темой, о которой тяжело было говорить даже с близкими. Туве знала, что ее родители осведомлены о ситуации. С матерью она и ранее говорила о своей дружбе с Вивикой. Когда же до Фаффана дошли слухи о личной жизни дочери, он попытался получить у нее ответ, однако не смог даже произнести вслух слова «гомосексуал». Молчание матери было расценено Туве как вежливое понимание, но неприятие, и она уважала ее решение. Еве она так писала об этом: «Мне кажется, Хам все понимает, но она никогда не заговорит об этом до тех пор, пока сама не захочет». Для Туве такое решение матери означало одиночество. Даже десятилетия, проведенные с Тууликки Пиетиля, не сумели разрушить табу, и эта тема никогда не поднималась в разговорах между матерью и дочерью. Уклончивость, скрытность и молчание о том, что все и без того знают, было типичным поведением для Финляндии. Позднее Вивика Бандлер дала волю накопившимся чувствам и разочарованию, ставшим результатом того, что ее собственная мать всю жизнь предпочитала замалчивать ориентацию дочери. Написанный ею текст раскрывает ту боль, которую причиняло ей вечное молчание.

«Теперь это прозвучало. То, что ты всегда знала. И я знала о том, что ты знаешь. То, о чем никогда нельзя было говорить, пока ты была жива. И о чем в конце концов я могу сказать теперь, когда тебя больше нет.

Туве и Вивика на острове. Фото, 1950

Как это было возможно? Молчать об этом так искусно до самой смерти — мама?.. Неужели ты так и жила, мама, надеясь, как и прочие бедняжки-матери твоего поколения, что меня можно вылечить или что я „возьмусь за ум“, как вы все это называли…»

Вивика осталась для Туве не просто вдохновляющим помощником и партнером по работе, но и близкой подругой. Она была «вечным другом, главным привидением», как говорила сама Туве. Почти каждый год она проводила неделю с Туве и Тууликки Пиетиля на их острове, а те, в свою очередь, навещали Вивику на ее ферме в Саарисе. Для Туве Вивика была словно член семьи, к которому всегда можно было обратиться за поддержкой. Вместе они стали авторами многих примечательных постановок для театра, радио и телевидения. Туве могла довериться Вивике и обсудить с ней свои отношения с Тууликки и в то же время была поверенной Вивики в делах сердечных, и не только. Переписка Туве и Вивики была обширной и охватывала практически все стороны жизни. Туве писала Вивике о работе, обо всём на свете и всегда получала хорошие советы, за которые потом искренне благодарила. Туве доверяла суждениям Вивики и хотела, чтобы та была первым читателем ее незаконченных книг. Но если Вивика была слишком занята, то книги могли подождать.

Близкими отношения были и между Вивикой и Хам, и Вивика заботилась о стареющей и все чаще болевшей матери подруги. В начале 1950-х годов Хам серьезно заболела и попала в больницу на обследование по причине сильных болей в животе. Туве очень боялась за мать. Когда та вернулась из больницы, они провели вместе десять волшебных дней отдыха на ферме Вивики в Саарисе. Как заявила однажды Туве в письме к Еве, Вивика была бесконечно понимающим другом и человеком, который не предаст Туве ни при каких обстоятельствах. Вивика навсегда осталась важной частью жизни Туве. Именно благодаря ее влиянию Туве удалось избавиться от ненужного стремления к приукрашиванию и от наивности, которые она считала свойственными ей чертами характера.

Монументальные работы