Туз Черепов

Она пошевелилась, почти удивленная, словно его голос вывел ее из глубокой задумчивости.

— Неплохо. А твоя?

— Не слишком хорошо. Рыцарская Центурия считает меня предателем, я потерял Крейка, а Малвери собирается взбунтоваться, как только выйдет из похмелья.

— Ты потерял Крейка?

— В буквальном смысле. Мы немного поспорили, и он умчался, как сумасшедший; я пытался его найти, но нам самим пришлось спасаться. Надеюсь, он в безопасности. И, в любом случае, в большей безопасности, чем если бы остался со мной. — Фрей подумал о прорицателе Гарине и спросил себя, что бы произошло, если бы Крейк остался на борту. Поспешный план Фрея мог привести на виселицу его самого и всю команду. И Фрей не единственный человек на борту, кто догадался об этом.

«Но его здесь нет, — сказал себе он. — Будь благодарен за это судьбе».

Триника каким-то образом почувствовал его мысли.

— Трудно быть капитаном и другом, — сказала она. — Обычно люди выбирают или одно, или другое.

— В любом случае теперь будет лучше, — беспечно сказал Фрей.

— Почему?

— Потому что мы нашли тебя. По меньшей мере они могут этим себя утешить. Никто не знает, что бы произошло, если бы мы отправились по ложному следу.

— О, как я тебя понимаю. Похоже у нас обоих неприятности со своими экипажами.

Он открыл было рот, чтобы поспорить, но ту же закрыл его. Она, конечно, права. Его целеустремленно преследование вбило клин между ним и экипажем, и одно только присутствие Фрея подрывало авторитет Триники в глазах головорезов, которых она возглавляла.

Ее экипаж знал ее как тирана, жестокую и недосягаемую богиню, которой надо было поклоняться и подчиняться. Она сама приняла такой облик, именно так она держала их в узде. Эти жестокие люди уважали только грубую силу. Иначе они бы не разрешили женщине возглавлять их.

Но в том, что касалось Фрея, она была не такой беспощадной, как они требовали. Фрей убил многих из ее экипажа, и, тем не менее, позже им пришлось рискнуть своими жизнями, чтобы помочь ему, причем при этом несколько человек даже погибли. Именно это и разделило их, в последний раз.

Фрей подумал о своей поездке сюда.

— Ты доверяешь своему боцману? — спросил он. — Думаешь, он ничего не скажет экипажу? Я бы подумал, что он первым… Ну, ты знаешь, — и он воткнул ей в спину воображаемый кинжал.

Она засмеялась.

— Ты всегда был таким красноречивым, — сказала она. — Нет, Крунд — единственный человек на борту, в чьей лояльности я уверена. У него нет желания стать капитаном, и он делает больше, чем любой другой для того, чтобы держать экипаж в узде. И он знает цену секретности, особенно в таких делах. Но даже он никогда не видел меня такой. — Она показала на себя — женщина, снявшая маску. — Я доверяю ему, но не настолько.

— Я думаю, что бедный идиот влюбился в тебя, — уверенно сказал Фрей.

— А. Тогда он действительно бедный идиот, — ответила Триника, но так понимающе посмотрела на Фрея, что ему стало тепло на душе.

«Ну, ей надо было бы быть слепой, чтобы не догадаться», — подумал он.

— Но пробужденцы? — спросил Фрей. — Ты же работаешь на них? Неужели тебе не хватило уроков, которые ты получила в первые два раза?

Она опять засмеялась:

— Я бы скорее подумала, что именно они не выучили свои уроки. Герцога Грефена повесили, маленькое сокровище Гриста потеряно навсегда. И я не похожа на их счастливый талисман. Но они очень хорошо платят.

— Ты, безусловно, умеешь выбирать неправильную сторону.

— Что-то я запуталась. Разве мы не на одной стороне?

Фрей нашел плоский камень и послал его через озеро.

— Ага. Но внешность может быть обманчива.

— Ты, что, собираешься сражаться за Коалицию? Думаешь, они возьмут тебя?

Фрей поднял руки:

— Я не хочу быть на любой стороне. Я вообще не хочу участвовать в этой войне!

— У войны есть способ сделать тебя частью ее, нравится тебе это или нет, — сказала она и опять посмотрела на озеро. — Дариан… я не должна была бросать тебя. Тогда, в Гагрииске.

Тон ее голоса внезапно изменился, и он почувствовал, как что-то сжалось в нем. Таким голосом она говорила с ним в прошлом об их отношениях, и всегда вызывала в нем ужас. Он всегда неловко себя чувствовал при всплесках эмоций, потому что не так просто выразить свое чувство, если все немного запутанно.

— После того, что произошло… — нерешительно продолжила она. — После того, как мои люди умерли ради тебя… Это на мне, ты понимаешь? То, что я чувствую к тебе, убило этих людей. И поэтому оно убило меня. — Она повернулась к нему, ее глаза впились в его лицо. — Но и я повернулась спиной к тебе, хотя знала, что ты в смертельной опасности. И как только я это сделала, я уже не могла переиграть. Я даже не знала, куда ты направился после Гагрииска и сколько тебе оставалось. День жизни? Два?

Фрей промолчал, уверенный, что если заговорит, то все испортит. Неужели она извиняется перед ним? Он по-разному представлял себе их встречу, но только не такой.