Туз пик

– Потому что считают необразованными, ворами и мошенниками. Такую репутацию мы заслужили благодаря предкам, с этим клеймом мы проживем еще сотни лет. И ничего не изменится, раз нас не принимают в мире, – она указала на дверь. – Мы так и будем необразованными домохозяйками.

София наконец зачерпнула ложкой шоколадную пасту и отправила ее в рот. Она понимала Розу и очень хотела ей помочь. Но чем?

– Это правда, что ваши женщины так часто беременеют, что мужчинам приходится им изменять?

– Ты же не станешь рожать каждый год? – буркнула Роза. – Не вздумай! Нашим мужчинам изменять можно, а вот женщин за измену наказывают – выгоняют.

София с грохотом опустила ложку в банку. Есть перехотелось, подступила тошнота.

– Дело не в детях, – прошептала София. – Дело в том, что вас часто выдают замуж без любви. Женщине ничего не остается, как направить свою любовь на детей, делать так, чтобы нелюбимый муж не приставал. Это правило о неприкосновенности к беременной, скорее всего, придумали сами несчастные женщины.

– Наверное. Браки без любви – частое явление. Ясмин повезло: она выйдет замуж по любви. – Роза встала. – Я пойду спать.

– Ты тоже выйдешь замуж по любви, – слегка улыбнулась София, – я не позволю, чтобы твой брат выдал тебя замуж за нелюбимого человека.

Роза лишь фыркнула и направилась к себе.

– Я никогда уже не полюблю и замуж не хочу, – грустно бросила она и скрылась в темноте коридора.

София осталась в гостиной, обдумывая слова Розы. Есть ей больше не хотелось. Цыганка-бунтарка напомнила ей активистку партийного движения, которая с радостью бы собрала людей, чтобы бунтовать против системы и менять правила. В пятнадцать лет иметь такие суждения – это очень смело. Даже сама София в этом возрасте не думала о запретах и правилах, но лишь потому, что имела больше свободы, чем Роза.

Утром, после завтрака, София собиралась в клинику. Прихорашиваясь перед зеркалом, пока Анхель одевался, она украдкой наблюдала за мужем.

– При всем моем уважении к Милошу, спать с ним мне не приносит удовольствия, – он обернулся к жене, ловя ее взгляд, и улыбнулся, – но я не вернусь. Правило есть правило.

– Как хочешь, моя постель теплее, – игриво улыбнулась София.

– Еще бы, – усмехнулся он, но тут же стал серьезным. – Я жду тебя у машины. Поедем на твоей, мой «Мустанг» слишком хорошо знают в городе.

Ей не понадобилось много времени на сборы, София еще вчера решила, что наденет в город. Нет, не цыганскую цветную юбку и не брюки, которых у нее здесь нет. Не платье, длина которого не доходила до колен. Нет. Она вытащила из шкафа светлую юбку европейского стиля длины миди и белый топ. Никаких украшений, кроме золотой цепочки с монетой на шее, она решила не надевать. Часть волос заколола на затылке, часть оставила распущенными. Они струились по плечам, закрывая спину.

Как же она не любила женских врачей, но, видимо, на ближайшее время ей придется к ним привыкнуть. Схватив сумочку, она вышла из дома.

Анхель стоял, прислонившись к белому «Астон Мартину», сложив руки на груди и закрыв глаза, греясь в лучах утреннего солнца.

Увидев эту картину, София остановилась и улыбнулась. Ее муж был во всем черном, в отличие от нее. Черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами безумно ему шла. Золотая цепочка, висящая на шее, блестела на солнце. Определенно, черный цвет – цвет Ромаля Бахти.

Беременность только обострила дикое влечение Софии к нему, греховное желание обладать им, отдать себя и получать удовольствие. Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы привести в чувство. Она даже зажмурилась, но его смешок вывел ее из этого состояния.

– Беременная девушка, прошу. – Он обошел машину и открыл ей дверь.

Пришлось идти, запретив себе думать о нем. Лучше думать о предстоящем визите к врачу.

Как только Анхель сел рядом и завел машину, их взгляды встретились.

– Хочешь, я тебе скажу кое-что, на что ты не сможешь мне ничего ответить? – улыбнулась она.

– Ты же меня знаешь, я всегда найду что ответить, – подмигнул он и вырулил со двора.

– Я хочу тебя каждый день все больше и больше.

Машина слегка вильнула, но мужчина быстро справился с управлением. Еще бы так же хорошо справиться с собой после таких откровений!

– Соблазняешь меня, хитрая девушка, – улыбнулся он, – не получится. Я не ведусь на женские уловки.

– Это не уловка, это факт.

– Я продержусь, – ответил он тихо, как будто сам себе, – смотри на дорогу. Хотя какая, к черту, дорога… – Он резко нажал на тормоз, и машина остановилась.

Софию чуть повело вперед, и, если бы не его рука, придержавшая ее, она бы ударилась о приборную панель. Анхель схватился за ремень безопасности с ее стороны, оттянул его и пристегнул. Витая в своих мыслях, она забыла пристегнуться! София перевела виноватый взгляд на него и тут же ощутила его губы на своих губах. О боги! Есть ли в жизни что-то прекраснее его поцелуев? Секс не считается – он уже становится воспоминанием, а на поцелуй она может рассчитывать всегда, и каждый раз он будет нежным и чувственным.

Они доехали до клиники довольно быстро. Анхель припарковал машину на стоянке.