Тузы и шестерки

Бирюков посмотрел на часы. Время приближалось к девяти утра. Зазвонил телефон. Сняв трубку, Антон ответил и сразу услышал недовольный голос Довжка:

– Ну что, прокурор, когда доложишь о вчерашней поездке в Новосибирск?

– В любое время, когда примете.

– Заходи прямо сейчас, пока у меня никого нет.

– Иду, – сказал Бирюков и положил трубку.

Следователь Лимакин с улыбкой посоветовал:

– Помолись Богу перед схваткой.

Антон тоже улыбнулся:

– Говорят, на Бога надейся, да сам не плошай…

Глава районной администрации, облокотившись на стол и сжав ладонями голову, нахмуренно читал длинную сводку о заготовке сена. На этот раз он встретил вошедшего в кабинет Бирюкова приветливей, чем всегда. Пожав руку, предложил сесть в кресло и со вздохом спросил:

– Удачно вчера съездил?

– В следственной работе не всегда сразу отличишь удачу от неудачи, – перехватив на секунду ускользающий взгляд Довжка, уклончиво ответил Бирюков.

– Не усложняй, будь откровеннее… – Довжок опустил глаза и забарабанил пальцами по столу. – После прошлого разговора с тобой я поднапряг память и кое-что, кажется, вспомнил. Этот, Надежницкий, которого у нас тут убили, по-моему, директор рекламного агентства «Фортуна». Или ошибаюсь?..

– Нет, Андрей Владимирович, не ошибаетесь. Именно он тиражировал ваши портреты перед выборами в Госдуму.

– Что ж ты сразу мне об этом не напомнил?

– Тогда я этого еще не, знал.

– Теперь, выходит, знаешь…

– Теперь знаю не только о портретах, изготовленных почти бесплатно, но и о других ваших сделках с Надежницким.

Довжок уставился суровым взглядом Бирюкову в подбородок:

– Ну-ка, ну-ка…

Антон улыбнулся:

– В детстве, бывало, когда я таким вот манером обращался к своему деду, тот каждый раз одергивал: «Не запряг – не понукай!»

– Брось придираться к словам. Говори прямо: какие еще сделки тебе померещились?

Бирюков достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок договора купли-продажи и подал его Довжку:

– Вот официальный документ. Прочитайте для восстановления памяти. Особое внимание обратите на дату и печать.

Довжок, насупившись, долго смотрел в договор. Потом нервно усмехнулся:

– Дата как дата, печать как печать. Не пойму, что ты нашел здесь криминального? Ну, допустим, продал я приватизированный дачный участок…

– Продали в девяносто третьем году, а договор когда оформили? – перебил вопросом Бирюков.

– Когда продал, тогда и оформил.

– И печать тогда же поставили?

– Естественно.

– Извините, Андрей Владимирович. Вынужден вам возразить словами одного остроумного одессита: «В это может поверить только пятилетний ребенок, да и то, если он не из Одессы». Где вы в то время могли взять печатку с двуглавым орлом? Эта птица появилась на российских печатях всего лишь год назад. Если сможете, докажите обратное…

Худощавое лицо Довжка порозовело. Чувствуя, что основательно попал впросак, он шутливо поднял руки:

– Убивай, прокурор. Стреляешь ты хорошо, но холостыми патронами. По этому договору я не получил от Надежницкого ни рубля. И как бы твои подручные ищейки ни рыли землю, вам не удастся подвести меня под уголовную статью. Бумажка эта – сущий пустяк.

– Подводить вас под статью никто не собирается. Меня совсем не интересует, рублями или долларами расплачивался с вами Надежницкий. При расчете наличными расписок друг другу не оставляют. Дело в другом: негоже главе района заниматься такими «пустяками».

– Не читай мне мораль. Думаешь, легко сидеть в этом кресле, когда кругом сплошной бардак?

– Если слишком тяжело, могли бы уступить место более сильному.

– Тебе, что ли?!

– Не заводитесь, Андрей Владимирович. Я не из тех, кто рвется к власти.

– По-твоему, я к ней рвусь?

– Рветесь. Вы даже в Госдуме хотели «порулить».

– Думское депутатство я хотел использовать в интересах района.

– Свежо предание, да верится с трудом. Окажись в Думе, вы мигом забыли бы свои предвыборные обещания и точно так же, как другие «заступники народа», в первую очередь позаботились бы о собственном благополучии.

Довжок укоризненно покачал головой:

– Не высокого же мнения ты, прокурор, обо мне. Не знаю, чем тебя обидел?

– Меня, Андрей Владимирович, трудно обидеть, – спокойно ответил Бирюков. – А мнение мое о людях складывается по их делам. Вспомните наш разговор накануне выборов. Предупреждал ведь, что напрасно израсходуете народные деньги, а вы и ухом не повели. Разве это в интересах района было?

Потупившись, Довжок вздохнул:

– Поздно теперь вспоминать прошлое. Напрасно, конечно, не послушался твоего совета. Не знал, что на выборах побеждает тот, у кого кошелек толще.

– К кошельку надо еще и голову иметь.

– Брось изображать козырного туза! Перед тобой – глава района, а не подчиненная шестерка.

Антон улыбнулся:

– Туз – это ваша карта. Мой уровень в районной иерархии – где-то возле короля, и все-таки угождать начальству я не привык. Даже при строгой партийной дисциплине не прогибал спину перед власть имущими.

– Как же тебе, такому несгибаемому, удалось выбиться в прокуроры? По влиятельной протекции?