Тузы за границей

– Нет, мне нужна ваша помощь. Через два дня состоятся дебаты между всеми членами президентской гонки. Мы намерены убить стольких из них, сколько сумеем.

– Даже своего собственного кандидата?

– Иногда революция требует жертв. Но, к вашему сведению, я не слишком предан компартии. Они предали народ, утратили волю и твердость в принятии трудных решений. Их мандат перешел к нам.

– О, пожалуйста, не надо лозунгов. Вы, люди, очень этим утомляете.

– Могу я обрисовать вам свой план?

– Не вижу, как я могу вам воспрепятствовать.

– Охрана, вне всякого сомнения, будет очень плотной.

– Вне всякого сомнения.

Боннелл впился в такисианина пронзительным взглядом. Тот с невинным видом посмотрел на него в ответ.

– Вместо того чтобы пытаться прорваться сквозь этот строй со своим оружием, мы воспользуемся тем, которое уже будет. Вы с Блезом возьмете под ментальный контроль столько охранников, сколько сумеете, и заставите их изрешетить сцену автоматными очередями.

– Занятно, но чего вы сможете этим достичь?

– Уничтожение французской правящей элиты ввергнет страну в хаос. Когда это произойдет, у меня отпадет нужда в ваших эзотерических способностях. Ружей и бомб будет вполне достаточно. Иногда самый простой способ – самый лучший.

– Да вы философ. Пожалуй, вам следовало бы стать наставником молодежи.

– Уже. Для Блеза я – любимый дядюшка Клод.

– Что ж, все это весьма поучительно, но я с огромным сожалением вынужден отказаться.

– Ничего удивительного. Я этого ожидал. Но подумайте, доктор, ваш внук в моих руках.

– Вы не посмеете тронуть его, он слишком ценен для вас!

– Верно. Но я не угрожаю убить его. Если вы откажетесь оказать мне эту услугу, я буду вынужден приказать, чтобы с вами проделали кое-какие весьма неприятные вещи, но при этом ни в коем случае не лишили вас жизни. А потом я исчезну вместе с Блезом. Не исключено, что найти нас окажется для вас несколько сложной задачей, учитывая, что вы будете прикованным к постели калекой.

При виде выражения ужаса на лице такисианина он улыбнулся.

– Жан проводит вас в вашу комнату. Там вы сможете обдумать мое предложение и, я уверен, сумеете помочь мне.

– Сомневаюсь, – проскрежетал Тахион, к которому вернулся дар речи, однако он просто хорохорился, и Боннелл, без сомнения, знал это.

«Комната» оказалась очень холодным и сырым подвалом. Несколько часов спустя Блез принес ему обед.

– Я пришел поболтать с тобой, – заявил мальчик, и доктор вздохнул, вновь восхитившись хитростью Боннелла. Джокер явно досконально изучил его взгляды и культуру.

Он ел, а Блез, уткнувшись подбородком в сложенные руки, задумчиво смотрел на него.

Тахион отложил вилку.

– Ты все время молчишь. Я думал, мы с тобой поболтаем.

– Я не знаю, что тебе говорить. Все это очень странно.

– Что именно?

– Ну, что я узнал про тебя. Теперь я больше не особенный, и это меня сердит, но все равно приятно знать…

Он задумался.

– Что ты не один, – ласково подсказал Тахион.

– Да, правильно.

– Почему ты им помогаешь?

– Потому, что они за правое дело. Старые общественные институты должны пасть.

– Но ведь погибли люди.

– Погибли, – согласился он весело.

– Неужели это тебя не волнует?

– Нет. Они были буржуи, капиталистические свиньи и заслужили смерть. Иногда убийство – единственный способ.

– Очень по-такисиански.

– Ты ведь поможешь нам, правда? Будет весело.

– Весело?!

«Во всем виновато воспитание». Надели любого ребенка бесконтрольной силой подобного рода, и с ним произойдет то же самое.

Они разговорились. У Тахиона сложилась картина ничем не ограничиваемой свободы, практически полного отсутствия какого бы то ни было школьного обучения, восторга от игры в прятки с властями. Более удручающим было открытие, что Блез не оставлял разума своих жертв, когда они умирали. Наоборот, он несся на волне ужаса и боли их последнего мига.

«У меня еще будет время это исправить», – пообещал он себе.

– Ну как, поможешь? – спросил Блез, вскакивая со стула. – Дядя Клод сказал, чтобы я спросил тебя.

Секунды растянулись на минуты. Такисианин думал. Очень благородно было бы послать Боннелла к черту. Он вспомнил ласковые угрозы джокера и поежился. Его с детства учили хвататься за любую возможность, превращать поражение в победу. Остается положиться на свой опыт. Они определенно не смогут так же строго охранять его на дебатах.

– Передай Клоду, что я помогу.

Мальчик восторженно обнял его.

Оставшись один, Тахион продолжал размышлять. У него есть еще одно преимущество. Джек… который непременно поймет: что-то пошло не так – и сообщит в «Сюрте». Но он возлагал надежды на человека, чьи слабости хорошо знал, а страх испытывал перед человеком, в котором, вопреки его цивилизованной внешности, не было ни намека на человечность.

«Уже почти сутки прошли с тех пор, как этот маленький ублюдок пропал». Джек крутанулся к стене, едва успев удержать занесенную руку. Даже если он прошибет стену «Рица», это ничем ему не поможет.

Неужели Тахион попал в беду?

Неужели, несмотря на свои обещания, уехал с Боннеллом? И означает ли это, что он непременно попал в беду? Может, он просто превесело проводит время с внуком?