Тузы за границей

– Значит, ГРУ поделится с вами. У Тахиона есть внук по имени Блез, которого он нашел в прошлом месяце в Париже. Блез – туз нового поколения, потенциально самый могущественный и опасный во всем мире. И его увели прямо у нас из-под носа и теперь везут в Америку.

Машина ехала по мосту Ламберт-бридж, за которым располагался серый и унылый промышленный район: место, как нельзя лучше подходящее для того, чтобы организовать там конспиративную квартиру – или устроить казнь.

«У Тахиона есть внук, который обладает силой! Предположим, этот ребенок окажется в распоряжении Хартманна… Потенциальные возможности этого союза ужасают! Жизнь в мире, которому ежесекундно угрожает ядерная гибель, сущий рай по сравнению с тем, что будет, если к власти придет такой вот Рональд Рейган, только наделенный сверхъестественными способностями! Как он мог быть таким глупцом?»

– Я не знал, – выговорил он наконец. – Танцор не был активным агентом. Не было смысла устанавливать за ним наблюдение.

– Еще как был, – упорствовал Долгов. – Хотя бы потому, что он инопланетянин! А если одного его присутствия в делегации показалось вам недостаточно, были еще парижские события!

ГПУ легко шпионить за кем-то в Париже: посольство просто кишмя кишит их оперативниками. И они, разумеется, не удосужились поделиться этими важнейшими сведениями со своими коллегами из КГБ. Знай Поляков о Блезе, он повел бы разговор с Молнией совсем по-иному!

Теперь ему нужно было время подумать. Он понял, что все это время не дышал. Скверная привычка.

– Дело серьезное. Нам явно необходимо действовать заодно. Я готов сделать все, что будет в моих силах…

– Тогда почему вы собрали вещи? – перебил его Юрченко.

– Вы следили за мной? – Он перевел взгляд с Юрченко на Долгова.

«Бог ты мой, они же на самом деле считали, что я собираюсь стать перебежчиком!»

Поляков слегка развернулся, и его рука чуть задела Юрченко – тот шарахнулся, как от пощечины. Такси царапнуло стоящую у тротуара машину и снова вылетело обратно в поток движения; Поляков увидел, как глаза Юрченко закатились: его мозги уже вскипели от жара.

Долгов бросился на переднее сиденье, пытаясь завладеть рулем, такси врезалось в еще одну стоящую машину и остановилось. Поляков подготовился к удару, который отшвырнул от него дымящееся тело Юрченко и дал ему возможность накинуться на Долгова, у которого хватило глупости в ответ вцепиться в него.

На миг лицо противника превратилось в лицо Отца Народов – кровожадного джокера. Поляков был всего лишь молоденьким связным, который курсировал между Кремлем и дачей Сталина и пользовался достаточным доверием, чтобы быть посвященным в тайну проклятия Великого Вождя, – а не убийцей. Он никогда не собирался становиться убийцей. Но Сталин уже отдал приказ уничтожить всех зараженных вирусом дикой карты…

Если ему суждено быть носителем дикой карты, значит, суждено и использовать ее силу. Он уничтожил Долгова, как уничтожил Сталина. Он не дал ему произнести ни слова, не позволил ни единого жеста напоследок, выжигая из него жизнь.

От удара обе передние двери заклинило, пришлось выбираться через заднюю. Однако перед этим Поляков забрал у Долгова револьвер с глушителем, дуло которого тот должен был приставить к затылку своей жертвы. Несколько раз выстрелив в воздух, он потом положил оружие в машину. В Скотленд-Ярде и ГРУ могут думать что хотят – еще одно нераскрытое убийство, исполнители которого сами стали жертвами дорожного происшествия.

Огонь перекинулся с тел на крошечную струйку бензина, пролившегося при столкновении. Крематорий не получит Долгова.

Взрыв и пожар привлекут внимание. Поляков знал, что должен идти, – и все же в зрелище пламени было что-то притягательное. Как будто в его языках погибал и пожилой исполнительный полковник КГБ, погибал, чтобы возродиться как супергерой, единственный настоящий советский туз…

Он будет творцом этой легенды.

IV

В международном аэропорту имени Роберта Томлина повсюду были вывески на русском языке, которые развесили члены «Еврейской помощи», благотворительной организации, штаб-квартира которой располагалась неподалеку на Брайтон-Бич. Для евреев, которым удалось эмигрировать из стран Восточного блока, даже для тех, которые мечтали в конце концов обосноваться в Палестине, это был свой остров Эллис[123].

Среди тех, кто сошел с самолета в этот майский день, был коренастый мужчина чуть за шестьдесят, одетый, как типичный эмигрант среднего класса, в коричневую рубаху, застегнутую на все пуговицы, и поношенный серый пиджак. Женщина из «Помощи» устремилась ему навстречу.

– Добро пожаловать в Соединенные Штаты, – сказала она по-русски.

– Спасибо. – Ответ прозвучал по-английски.

Она обрадовалась.

– Если вы уже владеете языком, вы легко здесь освоитесь. Вам помочь?

– Спасибо, я справлюсь сам.