Тварь

Одна из извивающихся рук мелькнула перед лицом Дарлинга, и он взмахнул пилой. Зубья инструмента вгрызлись в плоть, и Випа окатило вонью аммиака. Мотор работал напряженно и, казалось, замедлил темп, как будто при пилке дерева, но Дарлинг думал: «Нет, не сдавайся, только не теперь».

Высота звука мотора вновь изменилась, вновь поднялась, и зубья пилы вгрызлись глубже, бросая в лицо Дарлинга куски плоти.

Рука была отрезана и упала. У зверя вырвался звук, звук ярости и боли.

Другая рука схватила Дарлинга, потом еще одна, и он хлестал по ним пилой. При прикосновении пилы руки отдергивались и отступали, а затем, будто управляемые обезумевшим мозгом твари, вновь нападали. Град кусков плоти разразился вокруг Дарлинга, и он был залит зеленой слизью и черными чернилами.

Внезапно он почувствовал, как что-то коснулось его ноги под водой, начало ползти вверх и обхватило за пояс.

Одно из щупалец все-таки добралось до него. Вип повернулся, надеясь увидеть его и атаковать пилой раньше, чем оно прочно схватит его, но в массе сворачивающихся, извивающихся рук он не мог отличить это щупальце от других.

Обхватив человека, щупальце, как питон, начало сжимать его, и Дарлинг ощутил жгучую боль, когда крюки в каждой из круглых присосок впились в кожу. Он почувствовал, что его ноги оторвались от палубы, и понял, что, как только окажется в воздухе, его можно будет считать мертвым.

Дарлинг вывернулся так, чтобы быть лицом к щелкающему клюву. В то время как щупальце сжимало его тело и выталкивало воздух из легких, он, держа пилу перед собой, наклонился к клюву. Клюв открылся, и на секунду Дарлинг увидел дрожащий язык — розовый и похожий на терку.

— Вот тебе, — закричал Вип и вогнал пилу глубоко в разверстый клюв.

Пила захлебнулась и соскользнула; ее зубья не могли прорезаться сквозь костистый клюв. Дарлинг вновь поднял инструмент, но одна из рук мелькнула перед его лицом, обхватила его руки, вырвала пилу и отбросила ее в сторону.

«Теперь, — подумал Дарлинг, — теперь я действительно мертв».

Щупальце сжалось, и Дарлинг понял, что туман, который начал заволакивать его глаза, означает наступление забвения. Он почувствовал, как поднимается из воды, увидел клюв, тянущийся к нему, ощутил зловоние.

Он увидел один глаз твари, темный, пустой и безжалостный.

Но внезапно ему показалось, что сам зверь поднялся вверх, будто подталкиваемый снизу какой-то силой.

Разнесся звук, не похожий ни на что когда-либо слышанное Дарлингом, — какой-то внезапный рык, — и что-то огромное и сине-черное вырвалось из моря, держа кальмара во рту.

Щупальце, обхватившее Дарлинга, отчаянно искривилось, и Вип почувствовал, что летит в воздухе и падает в пустоту.

53

— Тащи! — закричал Шарп.

Тэлли опустил руку в воду, отыскивая ремень Дарлинга. Нащупав его, он потянул и с помощью Шарпа, поддерживающего Дарлинга за руки, вытащил его на перевернутую крышку люка. Крышку заливало водой, но дерево, из которого ее сделали, было толстым и прочным, а сама она — достаточно большой, чтобы на ней поместились трое мужчин.

Рубашка Випа была разодрана в клочья, кровавые царапины пересекали грудь и живот в тех местах, где крюки твари разорвали кожу.

Шарп пощупал артерию на шее Дарлинга: биение пульса было сильным и ровным.

— Если ничего не оборвалось внутри, с ним должно быть все о'кей.

В темном тумане Дарлинг расслышал слово «о'кей» и почувствовал себя плывущим вверх, к свету. Он открыл глаза.

— Как себя чувствуешь, Вип?

— Как будто по мне проехал грузовик. Грузовик, полный ножей.

Шарп приподнял Дарлинга и поддерживал под спину.

— Посмотри, — указал он.

Дарлинг оглянулся. Покачивание крышки люка на волнах вызывало у него тошноту, и он потряс головой, чтобы прояснить ее.

Судно исчезло. Исчезло и животное.

— Что это было? — спросил Дарлинг. — Что сделало все это?

— Один из кашалотов, — ответил Шарп. — Он схватил этого проклятого кальмара. Откусил прямо за головой.

Внезапно в воде произошло движение, и Дарлинг вздрогнул.

— Все в порядке, — успокоил Тэлли. — Просто жизнь. Просто природа.

Поверхность моря была усыпана плотью кальмара, и на каждый кусок шло нападение. Суматоха вокруг судна была подобна звонку на обед, призывающему существ и с мелководья, и из глубин. Спинной плавник акулы прорезал обломки «Капера». Черепаха высунула из воды голову, осмотрелась кругом и вновь ушла в глубину. Бонито взбивали волны, набрасываясь толпой на свежую и не оказывающую сопротивления добычу. Спинороги, окуни и щучки игнорировали друг друга, носясь среди питательного бульона.

— Прекрасно, — проговорил Дарлинг, откидываясь назад. — Мне нравится вот такая жизнь.

— Я не знаю, где мы и куда направляемся, — сказал Шарп. — Я не вижу берега. Я вообще ничего не вижу.

Дарлинг намочил и поднял палец.

— Северо-западный ветер, — объявил он. — Мы идем домой.

54