Тварь

— Может быть. Вы сохраняете старые выпуски нью-йоркских газет?

Она встала и расправила платье на бедрах, где этого вовсе не требовалось.

— Сюда, пожалуйста…

Я последовал за ней на некотором расстоянии, рассматривая ее ножки, которые прямо-таки напрашивались на это. Я не мог ставить ей в упрек желание похвастаться ими. Мы обогнули высокие книжные шкафы и вышли к лестнице. Девушка с красивыми ножками щелкнула выключателем и повела меня вниз. На нижней ступеньке мне в нос ударил затхлый запах старой кожи и бумаги. Сырость сочилась по стенам, оставляя темные пятна на бетоне и собираясь капельками на металлических ящиках.

— Вот они, — она показала на стеллажи с пачками газет, переложенными слоями картона.

Мы отыскали старые издания «Глоб» и принялись поднимать слой за слоем. Через десять минут мы оба выглядели так, будто копались в угле. Девушка состроила недовольную гримасу.

— Уж не знаю, что вы ищете, но я определенно надеюсь, что оно не стоит всей этой мороки.

— Стоит, лапочка, — сказал я, — стоит. Смотрите девятое октября.

Прошло еще пять минут.

— Это?

Я поцеловал бы ее, будь у нее почище лицо.

— Оно самое. Спасибо.

Она протянула газету. Я взглянул на строчку с датой и названием, потом на обрывок, который держал в руке. Одинаковые. Я положил газету на стол, дернул шнурок висячей лампы и стал перелистывать ее, быстро просматривая колонку за колонкой. Девушка не выдержала.

Я произнес нехорошее слово и ткнул пальцем в нижний угол страницы.

— Вот это.

— Но… не хватает листа. Его кто-то вырвал.

— Вижу.

Она повторила то же слово, потом спросила:

— Что там было?

— Понятия не имею, лапочка. Есть тут какие-нибудь дубликаты?

— Нет, мы держим только по одному экземпляру. Их редко кто спрашивает, разве только какому-нибудь старшекласснику понадобится для сочинения.

— Угу.

Вырванный лист ничего не решал. Есть же и другие библиотеки. Кто-то старается выиграть время. Ладно, ладно, времени у меня сколько угодно. Больше, чем у тебя, братец.

Прежде чем подняться наверх, я помог ей уложить газеты обратно на стеллажи. Мы разошлись по умывальникам, чтобы смыть с себя многолетнюю пыль.

Когда мы шли к дверям, я закинул удочку:

— Скажите-ка, вы знаете Майру Грэйндж?

У нее перехватило дыхание.

— Я… нет. То есть, разве это… она… я имею ввиду с мистером Йорком?

Я кивнул. Она постаралась ничем себя не выдать, но я видел, как она отчаянно покраснела при упоминании Грэйндж. Так вот почему исчезнувшая леди проводила столько времени в библиотеке.

— Она самая, — подтвердил я. — Спускалась она когда-нибудь туда?

— Нет, — пауза. — Нет, не думаю. Ах, да. Однажды она привела сюда мальчика… сына мистера Йорка, но это было давно. Я ходила с ними. Они смотрели кое-какие старые рукописи, больше ничего.

— Когда она была здесь в последний раз?

— Кто вы?

Ее лицо выражало испуг.

В моей руке появился значок. Хватило одного его вида, она задрожала, даже не рассмотрев его толком.

— Она приходила… примерно неделю назад.

Я пристально посмотрел на нее.

— Не то, чересчур давно. Спрошу иначе. Когда вы встречались с ней в последний раз?

Намек попал в цель. Она поняла, что о Майре я знаю, а о ней самой догадываюсь. <…> румянец, но теперь он быстро поблек, и на его месте проглянул страх.

— Не-неделю назад, я же сказала.

Я поблагодарил ее и вышел. Мисс «красивые ножки» нахально врала, хотя я не мог осуждать ее за это.

На воде начали появляться пузырьки, еще немного, и она закипит. Нужно сделать два дела перед отъездом в Нью-Йорк, одно из них просто ради собственного удовольствия.

Первую остановку я сделал в аптеке. Из-за стеклянной перегородки вышел толстый человек и пробормотал приветствие. Я бросил перед собой на прилавок таблетки, которые взял у Генри.

— Их принимали вместо аспирина. Вы можете сказать, что это такое?

Он взглянул на меня и пожал плечами, беря одну из таблеток. Осторожно прикоснулся языком к белой поверхности, понюхал.

— Это не аспирин, — сказал он. — У вас есть какие-нибудь догадки на их счет?

— Я бы сказал, снотворное. Один из барбитуратов.

Аптекарь кивнул и ушел к себе за перегородку. Минут через пять он вернулся.

Я поднял на него глаза.

— Вы были правы, — сказал он.

Я бросил на прилавок две пятидолларовые бумажки и взял оставшиеся таблетки. Лихо сработано, убийца, хитрости тебе не занимать. Очень предусмотрительный тип. Будет весело, когда убийца окажется у меня на мушке. Интересно, хватит ли у него сообразительности, чтобы сделать попытку убрать меня?