Тварь размером с колесо обозрения

В декабре 2015 года, незадолго до рецидива, мы с Яной поехали в Москву на церемонию вручения «Русского Букера». Поселились в гостинице «Белград» прямо напротив отеля «Золотое кольцо», где должны были вручать премию. Номер стоил очень дешево, особенно по московским меркам; внутри гостиница представляла собой жалкое зрелище, огрызок советских времен. В нашем номере на четвертом этаже было очень холодно, одеяла почти не спасали. Яна боялась, что я простужусь, и заставляла меня спать в свитере и теплых брюках. На церемонию можно было пригласить несколько гостей; я написал московским друзьям, но не все они сумели или захотели прийти. Думаю, многие полагали, что онкологическим больным лучше помогать на расстоянии вытянутого интернета; не мне судить. В результате согласились пойти Рома Бобков, который очень помог нам с Яной во время моего лечения, — например, отличным советом насчет предупреждения побочных эффектов химии, и Эрик Брегис. Собственно, если бы не он, то никакого «Русского Букера» не было бы и в помине: он издал «Колыбельную», он же номинировал ее на все большие премии подряд: тратил деньги и время, чтоб дать книге шанс. Церемония была оформлена богато. Среди наряженных утонченных лиц можно было заметить лица известных писателей и критиков. На столиках стояло шампанское. Яна и Эрик с Ромой выпили по бокалу. Я пил минеральную воду, но все же пригубил и шампанское — просто чтоб вспомнить вкус. Пузырьки непривычно ударили в нос — я все это давно забыл. С алкоголем после операции было для меня покончено — впрочем, об этом я не особенно жалел. Мы увидели Валерию Пустовую, она была в жюри премии; мы подошли к ней поздороваться. Валерия отвечала нам вежливо, но холодно, и мы, улыбаясь друг другу вымученно и необходимо, разошлись. Помню, мне показалось, что я здесь лишний. Все это было слишком далеко и как будто в тумане, все эти писатели, критики, журналисты. А у меня до сих пор не выросли волосы и брови — господи, какой же я урод среди этих чопорных, богато одетых людей, знающих себе цену; у меня же никакой цены нет, да и ценник давно оторвался. Я заметил себя в зеркале, и мне стало смешно: я здесь точно лишний. Я повторял себе: я здесь лишний. Я подумал, что, если б мне можно было пить, я бы сейчас напился, как когда-то после вручения (не мне) премии «Дебют». Я бы хлестал рюмку за рюмкой. Может, случился бы скандал. Но не сейчас, нет.