Тварь (СИ)

Пипа я нашла в том же сарае, где мы и договаривались встретится. Он был довольно истощен, добывать пищу в этом районе было сложно, но он не покидал его, надеясь, что я все же вернусь. Когда я пришла, я была тоже крайне истощенной, рана моя только едва затянулась, а потому Пип легко поверил мне, когда я сказала ему, что в ту ночь заблудилась, а после чуть не попала в лапы Твари, после чего мне пришлось долго отсиживаться, пока рана затягивалась. О Фуме, и о его гибели, я нечего говорить не стала. Пип мне поверил, ну или сделал вид, что поверил, по крайней мере, он никогда нечего не сказал по этому поводу. В ответ Пип рассказал мне о том, что не прекращал моих поисков, что после моего исчезновения, он уже не боялся Твари, но все было тщетно. После мы долго сидели рядом, молчали, и думали о той зиме, что нам удалось пережить. Я вспоминала, как отлеживалась в убежище, как шатаясь ходила в амбар за зерном, даже не проверяя, там ли находится Тварь или нет. На тот момент, мне было абсолютно все равно, сожрет меня она или нет, порою смерть казалась избавлением. Порой я вновь погружалась в пелену, и вновь вела беседы с теми, кто приходил ко мне, обычно я не запоминала этих собеседников, но один раз мне запомнился, когда в бреду меня посетила сама Тварь. Она что-то рассказывала мне о своих детях, и о том, что их нужно учить. Но постепенно я приходила в себя, и весь этот бред исчезал, постепенно переходя в здоровый сон. Просыпалась я в полном рассудке, и уже осторожно отправлялась за пищей, подолгу оглядываясь, прежде чем перебежать из одного укрытия в другое. Возвращалась я так же аккуратно, и вновь засыпала. Однажды я почувствовала, что полностью восстановилась, пусть и истощала. Тогда я и решила, что оставаться одной я не могу. И на мое счастье, Пип был жив. -Я знаю одно место, где есть пища, ее там много,-осторожно сказала я,-случайно наткнулась, когда брела раненая. -Еда это хорошо,-Пип улыбнулся,-нам не помещает хорошо поесть, мы уже практически доходяги с тобой. А я все порой ходил к подвалу, думал, может ты открыла створку, и вернулась обратно, но она всегда была закрыта, и я не смог ее открыть. -Печально,-я повернулась к Пипу,-пойдем отсюда? -Пойдем. Наши дети родились весной, когда днем снег уже начал, но по ночам еще стояли морозы. Амбар к тому времени стоял уже практически пустой, пищи становилось все меньше, а население вокруг амбара выросло настолько, что порой за зерно приходилось драться, и тут себя проявил Пип, который внезапно оказался отчаянным забиякой, способным вступить в драку с кем угодно. Когда мы с ним говорили об этом, он всегда начинал смеяться,-в том районе, вокруг того сарая, где я жил, по другому было не выжить, а тут все такие нежные. Теперь очень часто, можно было услышать крики тех, кому не повезло и они попали в пасть Твари, порой это случалось рядом нашим убежищем, детей это пугало, но нас с Пипом уже не трогало, лишь порой мы с облегчением вздыхали, что сегодня Тварь уже сытая, и возможно уйдет, а значит наш поход за зерном будет безопаснее. Вечерами мы рассказывали детям о городе, о полях, и конечно же о Тваре, ведь детей нужно учить... Вскоре они подросли достаточно, чтобы самостоятельно выходить из убежища, и тут у нас с Пипом прибавилось хлопот. Одному из нас приходилось оставаться, чтобы приглядывать, не давать малышам убегать далеко от убежища. А они очень любили это занятие, даже завели себе глупую игру «Посмотри на Тварь», где чтобы победить, нужно было увидеть Тварь. И в один из таких дней и не стало Пипа. Я ушла на поиски еды, Пип остался приглядывать. Вернувшись назад, я обнаружила вокруг убежища подозрительную тишину. Придя в ужас, я кинулась вовнутрь, где и обнаружила детей, смертельно перепуганных, сбившимися в кучу. Как я смогла понять, Пип задремал, и дети выскочили наружу, решив в очередной раз сыграть в «Взгляни на Тварь». Осторожно пробираясь вдоль стены, и перепрыгивая через тающие сугробы, они добрались до того здания, откуда мы с Фумом наблюдали за амбаром. И когда они забрались на крышу, совершенно внезапно для себя, стали победителями все вместе, увидев Тварь совсем рядом с домом. Может Тварь их бы и не заметила, но кто-то пискнул от испуга, и в тоже мгновение, одним прыжком, Тварь оказалась на крыше. Парализовавший всех ужас, не дал бросится в рассыпную, и Тварь с любопытством разглядывала свой обед, решая с кого ей начать. И в тот момент, когда она наконец сделала свой выбор, и уже начала заносить лапу для удара, в Тварь разбежавшись из-за всех сил ударился Пип. Тварь страшно зашипела, и мгновенно впилась в Пипа двумя лапами, запустив в него свои когти и довершила дело клыками. Что было дальше неизвестно, потому как дети наконец отошли от ступора, и бросились бежать, но я вполне представляла себе финал этой истории. Смерть Пипа стала для меня и детей тяжелой потерей, добывать пищу стало сложнее, и мы начали голодать. Вызвала ли у меня эта смерть личные переживания? Нет, слишком много было смертей с того момента, когда мы покинули поля. И все мои переживания сводились к тому, что детей стало сложнее кормить. Или это материнство так поменяло мои приоритеты? Об этом я совершенно не думала, если подобные мысли и появлялись, то тут же улетали из головы, вытесняемые нарастающим голодом. Амбар был пуст, абсолютно пуст, не осталось даже случайно завалившегося зернышка. Я пыталась попасть в подвал, но створка была запечатана намертво. Из всех мест, где я могла добыть пищу, оставалось то здание, где мы встретились с Фумом. Но вся беда была в том, что двери туда редко открывались, а тот подкоп, через который Фум проникал туда, был завален снегом. Два дня ушло у меня на раскопки снега, который был уже напитан водой и промерзший, и походил больше на лед. Наконец мне удалось докопаться, но лаз получился узким, а сил чтобы его расширить уже не было. Тем не менее я могла в него протиснуться, и я проскользнула вовнутрь. Осторожно, стараясь не шуметь, и постоянно оглядываясь, я добралась до той комнаты, где в прошлый раз лежала кукуруза. Она была пуста. Я прошла в другую комнату, там было так же пусто. Следующая. Пусто. Ополоумев от голода, я металась по комнатам, забыв про осторожность, и мой безумный бег закончился тем, что я ударилась об огромный мешок, в боку которого была дырка, и из нее посыпалась мука. Кукурузная мука. Это была просто фантастическая находка. Набросившись на нее, я удаляла свой голод, все таки Фум был прав, зачем нужно зерно, когда есть мука. А потом поняла, что мука сыграла со мной злую шутку. Ее я не смогу отнести детям, в отличии от зерна. Остается только привести их сюда из убежища.