Тварь у порога

Но я не сообщил вам еще самое худшее, Уилмерт. Соберитесь с силами, прежде чем будете читать дальше, ибо это вызовет у вас шок. Но помните, что я говорю чистую правду. Вот она — я видел одну из этих тварей и прикоснулся к ней, или, по крайней мере, к ее части. О, Боже милосердный, это было чудовищно! Разумеется, существо это было мертвым. Одна из собак прикончила его, и я нашел его утром у псарни. Я попробовал укрыть его в дровяном сарае, чтобы показать людям, но за несколько часов оно полностью испарилось. Ничего не осталось. Вы же знаете, что все эти объекты во время наводнения были замечены только на первое утро после разлива. А вот и самое худшее. Я попытался сфотографировать это создание, но когда проявил пленку, на ней ничего не было, кроме дровяного сарая. Из чего же была сделана эта тварь? Я ведь видел ее и прикасался к ней, и они оставляют следы. Они явно состоят из материи — но что это за материя? Форма не поддается описанию. Это как гигантский краб со множеством мясистых колечек, образующих пирамидки, или узелков из толстых волокнистых образований, а на том месте, где у человека находится голова, — у него многочисленные щупальца. Липкая зеленоватая масса — это его кровь или сок. И каждую минуту их становится все больше и больше здесь, на Земле.

Уолтер Браун исчез — я больше нище не вижу его, хотя раньше он попадался мне буквально за каждым углом. Может быть, я попал в него одним их моих выстрелов, ведь эти существа, похоже, всегда стараются убрать своих убитых и раненых.

Доехал сегодня до города без всяких осложнений, но боюсь, что они стали воздерживаться от нападений, потому что теперь уже уверены во мне. Пишу это в почтовом отделении Бреттлборо. Возможно, это мое последнее письмо, прощальное — если так, то напишите моему сыну, Джорджу Гудинаф Эйкели, 176, Плезант-стрит, Сан-Диего. Калифорния, но прошу; не приезжайте сюда. Если через неделю от меня не будет весточки, напишите мальчику и следите за новостями в газетах.

Теперь я намерен разыграть две свои последние карты — если у меня хватит силы воли. Во-первых, испробовать против них отравляющий газ (у меня есть соответствующие химикалии, и я сделал маски для себя и для собак), а если и это не сработает, то поставить в известность шерифа. Меня могут отправить в сумасшедший дом — все равно, это лучше, чем то, что собираются сделать те, „другие“. По-видимому, я смогу привлечь их внимание к следам вокруг дома — они довольно слабые, но появляются каждое утро. Хотя полиция может сказать, что я их сам сфабриковал, поскольку за мной водится слава чудаковатого субъекта.

Можно попытаться зазвать полицейских ко мне в дом на ночь, чтобы они сами убедились в происходящем, — хотя не следует исключать того, что эти существа поймут, в чем дело, и в такую ночь воздержатся от всякой активности. Они перерезают телефонный кабель, стоит мне только позвонить куда-нибудь ночью, — монтеры находят это очень странным и могут свидетельствовать, если только не откажутся от своих наблюдений и не подумают, что это я сам режу кабель. Вот уже больше недели я не вызывал никого, чтобы восстановить связь.

Я мог бы попросить кого-нибудь из простых людей выступить в качестве свидетелей и подтвердить реальность всех этих ужасов, но ведь все же смеются над ними, да и к тому же эти люди так давно не бывали у меня, что сами ничего не подозревают. Ни одного из живущих в этой местности фермеров не затащить ближе, чем на милю, к моему дому — их сюда не заманишь ни деньгами, ни лаской. Посыльный, который приносит мне почту, слышал, что они говорят. Боже правый! Если бы я только мог убедить его в том, насколько это все реально! Думаю, что смог бы показать ему следы, но ведь он приходит в середине дня, а к этому моменту следы уже исчезают. Если бы я попытался сохранить какой-нибудь след, накрыв его коробкой или кастрюлей, то он наверняка подумал бы, что я сам его нарисовал.

Если б я не жил всегда таким отшельником, то люди заходили бы ко мне, как бывало раньше. Я никогда не решался никому показать ни черный камень, ни свои фотоснимки, никогда не давал прослушивать ту самую запись, никому, кроме простых, грубых людей. Другие сказали бы, что я все это выдумал и просто посмеялись бы надо мной. Но я все-таки могу попробовать и показать фотоснимки. На них отчетливо видны следы этих когтей, хотя сами существа, оставившие их, и не могли быть сфотографированы. Как жаль, что никто больше не видел эту тварь утром, до того, как она исчезла!

Не знаю, чем все это окончится. После всего, что со мной было, сумасшедший дом — не самое плохое для меня место. Врачи помогут мне привести мозги в порядок, отвлечься от этого дома, а это для меня сейчас главное, чтобы спастись.

Если не получите известий от меня в ближайшее время, напишите моему сыну Джорджу. Прошу вас. Прощайте, разбейте эту запись и больше не вмешивайтесь в это дело.

Ваш — Эйкели».