Тварь внутри тебя

Там хватало мяса, это так. — Ференц вдруг помрачнел. — Тонны мяса! Но лучше я расскажу по порядку и не буду забегать вперед...

В общем, мы добрались до входа в эту пещеру, он был отвесный и весь покрыт серой — застывшая лава, так я думаю. Но там вряд ли стоило обосновываться: такой же холод, как и везде. Но какая-то жизнь там была, в глубине пещеры, какой-то примитивный разум — ничего опасного. Похоже, что из этой пещеры вел туннель в сердцевину вулкана. А если там было тепло, значит, и жизнь искать надо было именно там.

Короче, мы двинулись вглубь. Туннель изгибался и поворачивал в стороны, там было темно и пахло, как в выгребной яме. Но что значит тьма для Вамфири?

Вольш пошел первым. Он разделся, и на его теле отливали всеми цветами радуги целые созвездья фурункулов, струпьев и прочей мерзости, которую он обожает выращивать на себе.

“Надеюсь, — сказал он, — что любое существо, когда окажется рядом, предпочтет потерять сознание от моего вида и запаха, думая, что это дурной сон”.

Я считал, что в этом есть резон, и потому не возражал, чтобы он шел первым.

Потом... Ах ты, дрянь! — Фесс вскочил на ноги, разглядев маленький белый пушистый комок — альбиноса, который кружил рядом с ними, под навесом из мерзлого мяса. Молниеносным движением он рассек кожана надвое, прямо на лету, и продолжил: — Да, я и забыл об этом: у нас с Вольшом всю дорогу были попутчики. Эти чертовы летучие мыши! Они были повсюду.

— Чем они тебе не угодили? — прервал его Шайтис. — На Темной стороне мы считали их младшими братьями.

— Эти совсем другие, — Фесс покачал своей большой головой. — Они не слушаются.

Шайтис был озадачен: его-то они слушались! Аркис завопил:

— Шут с ними, с летучими мышами! Лучше рассказывай дальше. Я хочу знать.

Ференц более или менее утолил голод. Он натянул свою одежду и поднял температуру тела, чтобы досушить ее. Он был большой умелец по этой части — как и по части тумана. Одеваясь, Фесс продолжал рассказывать:

— Так вот, Вольш шел первым, мы забирались все глубже в эту продырявленную гору. Сказать по правде, мы не думали, что найдем там что-то стоящее. Тем более опасное. И все же меня беспокоил тот как будто примитивный разум, что мы здесь нащупали. Это пахло подделкой. У меня было ощущение, что за моим сознанием кто-то наблюдает, хотя и непонятно кто. И чем дальше мы углублялись в гору, тем сильнее было ощущение, что за нами следят, и очень пристально. Как будто каждый шаг приближал нас к чему-то ужасному, к запланированной кем-то катастрофе. Короче говоря — к засаде!

Аркис оживился.

— Точно! — хрипло проворчал он. — Это то самое, что чувствовал я, когда пытался приблизиться к летуну Вольша, чтобы поесть.

— Вот-вот, — кивнул Фесс без всякой обиды, или делая вид, что не замечает выпада Аркиса в свой адрес. — Что же это было? Страх? Ну, страха, конечно, не было, мы к этому не приучены. Короче, какое-то другое чувство, не слишком приятное. И оно меня не обмануло, как потом выяснилось. Да, и пока мы шли, эти проклятые альбиносы так и кишели вокруг, прямо преследовали нас. Их писк и шныряние настолько меня достали, что я приотстал, чтобы шугануть их как следует. И это, пожалуй, спасло мне жизнь.

Вольш тем временем продолжал продвигаться, но вдруг почувствовал что-то, в тот же момент, что и я. Он даже успел произнести одно слово. Он спросил:

“Что?” Спросить-то спросил, но так и не успел узнать, что на него обрушилось.

— Объясни толком! — Аркис даже дышать перестал от волнения. Шайтиса тоже захватил рассказ Ференца.

Фесс пожал плечами. Он стоял, уже одетый, возле стены плоти, срезал лентами мерзлое мясо с ребер летуна и отправлял в рот.

— Трудно объяснить, — произнес он, помолчав. — Что-то быстрое, огромное. Без тени разума. Это было ужасно! Я видел, что оно сделало с Вольшом, и твердо решил, что мне это не подходит. Никогда и ни от кого я не бегал — разве что от ужасных, разрушающих машин Обитателя, — а тут побежал. И еще как!

Оно было белое. Но это была не здоровая белизна, как у снега, а что-то болезненное, как у выросших в темных пещерах водорослей или поганок. И ноги — мне кажется, очень много ног, — с когтями и перепонками. Тело как у рыбы, голова — тоже, и пасть с чудовищными зубами. А его оружие...

— Как оружие? — подался вперед Аркис. — Ты же сказал, оно безмозглое. А на оружие мозгов хватило?

Ференц глянул на него с отвращением. Он вытянул вперед свои руки с когтями.

— А это не оружие, ты, тупица? Оружие было частью его, как твои кабаньи клыки — часть тебя!

— Да, да, мы поняли, — сказал Шайтис с нетерпением. — Продолжай!

Фесс успокоился и сел поудобнее, но в его широко посаженных глазах на широком взволнованном лице оставалась тревога.

— Это был нож, меч, а может, копье. В острых шипах, точнее крючках, по всей длине. Стоит нанести жертве удар, и она не может освободиться, не выдрав здоровый клок плоти. А на конце этого окованного костью тарана — две дырочки, наподобие ноздрей. Но не для дыхания. — Он умолк.

— А для чего же еще? — не удержался Аркис.

— Чтобы высасывать! — ответил Ференц.