Твари

– Капрал Одинцов! – выкрикнул Винсент. Максим порывался что-то сказать, но он прервал его, – Тишина по всем каналам!!!

И через мгновение продолжил:

– Капрал Одинцов, ситуация усложнилась, переговоры только согласно уставу! Как понял меня, капрал, прием?

– Понял вас, лейтенант, переговоры согласно уставу, – ответил Максим.

– Красный код, капрал, спасательной команде покинуть место крушения, повторяю, красный код, прекратить спасательную операцию! Как понял меня?

– Понял вас, лейтенант, прекратить операцию. Но Винсент, тут выживший! Я забираю его в скутер, приготовь все для реанимации. Лететь долго, буду прыгать с выходом на низкую орбиту. Придется использовать орбитальный прыжковый двигатель, прошу разрешения.

– Понял тебя, капрал, разрешаю прыжок через низкую опорную орбиту. Проведите предварительную реанимацию пострадавшего. Приближается гроза, поэтому у вас мало времени. Отлет по готовности, капрал, полный доклад – на базе. Жду вас.

Скутер вернулся за полчаса до грозы. Винсент подогнал реанимационную камеру к посадочной площадке заранее, боясь, что они могут не успеть, но они успели. Лицо Максима было серым, но глаза сверкали, будто он выиграл в лотерею, и нельзя было сказать, что он обеспокоен тревогой на базе. Это потому, что ты не знаешь ситуации, думал Винс. А ситуация очень не в нашу пользу.

Человек в отсеке для раненых был очень плох, грудную клетку его разворотило справа, легкого видно не было, одна рваная рана, с обугленными краями и ссохшимися сгустками крови. Комбинезон был весь в крови, высохшей уже и цветом своим превратившей одежду из ярко-голубого в коричневый, переходящий кое-где в грязно-красный. Винсент ухватился за его ноги, Максим взял сверху за комбинезон, кивнул лейтенанту, и они перекинули раненого в камеру реанимации. Винсент пробежался по кнопкам, выставляя режим диагностики, задал предварительные инъекции обезболивающего и настроил режим лечения, и они покатили камеру в медблок.

– Ситуация у нас не из лучших, – объяснял Винсент по дороге. – Крейсер, очевидно, выполнял какое-то важное задание, и напали на него не случайно. Представь себе, с каких таких радостей он вывалился тут, у нас, в глуши. И еще представь себе, откуда за ним следили тренги, и главное не откуда, а ПОЧЕМУ они за ним следили. Тренги не люди и логика их нам неизвестна, но отправлять перехватчики на верную гибель – не их стиль. Командный центр прислал приказ, в случае непредвиденных обстоятельств базу свернуть, а в случае совсем непредвиденных – взорвать планетарный заряд.

Максим остановился.

– Что? – переспросил он. – Уничтожить планету? Взорвать вот так, просто из-за угрозы тренгов целый мир?

– Да, Макс. Взорвать. И мы взорвем, если будет нужно.

Максим опустил голову и дальше шел, словно в тумане. Винсент говорил еще что-то, объяснял процедуру, приводил свои домыслы, но слова не доходили до Максима. Он шел, потупив взгляд, смотрел себе под ноги и глаза его не выражали ничего, ни былой радости, ни какой – либо тревоги. В них было пусто, как и внутри него. Винсет, заметив это, дернул его за плечо.

– Макс, ты меня слышишь?

– Да, слышу, – встрепенулся Максим. – Я вот просто думаю о том, что я ТАМ видел.

– А что ты там видел, капрал?

– Странные дела, Винс. Очень странные. Дело даже не в корабле. И дело не в том, что тренги его порвали, как волки рвут раненого оленя. Они лупили по нему из всех орудий, но дело все-таки не в нем. Странно, что твари его облепили со всех сторон. Странно, что они не исчезли, как всегда перед грозой. И еще… когда я полез внутрь…

– А зачем ты полез внутрь, Макс? – прервал его Винсент.

– Ты отключил связь, а я пошел к кораблю. Как магнитом потянуло. Ты же знаешь, мы оба не любим тварей, они отвратительны по природе своей. И у меня не было желания лезть прямо через них, а они были просто везде, Винс. Везде. Понимаешь? На стенах, на обшивке, внутри на приборах и… они были на трупах, Винс. Сколько, по-твоему, в корабле было человек? Какой экипаж у планетарного крейсера?

– На стандартном задании – человек двести экипажа. Ну и десант, конечно. Тысяч десять, наверное.