Твари Господни

– Так, – Мавр неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Все же это Рапоза, а не кто-нибудь.

– Именно, – твердо сказал Чел, не столько обращаясь к Мавру, сколько отвечая на ворочавшиеся в его собственной душе сомнения. – Именно! Это Рапоза, и она здесь столько лет, сколько мы с тобой вместе взятые. Если она выбрала то, что выбрала, то хорошо знала, что делает. Параллельные линии не сходятся, знаешь ли, а в нашем случае они и не параллельные вовсе. Наши пути расходятся, Мавр. Пересечься они могли только в прошлом.

6

"Нет, – Решил Кайданов. – Что было, то было. Быльем поросло, и давно неправда".

Он открыл глаза и первым делом посмотрел на часы. Час и пятьдесят семь минут. Почти два часа.

– Все спокойно? – обернулся он к Викки.

– Я стонала, как могла, – усмехнулась женщина. – Но думаю, что зря. Там все равно ничего не слышно.

– Есть новости? – он кивнул на работающий телеприемник и пошел варить себе кофе. Голова была тяжелая, что предполагало скорый приступ мигрени, который следовало купировать раньше, чем боль пошлет его в нокаут.

– Бундесы, как с цепи сорвались, – ответила Викки, закуривая. – Очень похоже на скоординированную акцию. – Во Франции и Бельгии то же самое. В Голландии… В Норвегии…

– Кофе будешь? – Кайданов открыл банку с молотым кофе и, оглянувшись на Викки, вопросительно приподнял бровь.

– Буду, – она стряхнула пепел в массивную, выточенную из оптического стекла пепельницу и рассеяно посмотрела на экран телевизора. – В Бремене разгромили городской комитет КПГ, в Амстердаме арестовали все ЦК коммунистов, в Париже расстреляли демонстрацию эмигрантов, сказали, что это были "братья мусульмане". В Брюсселе вяжут Фламандский Национальный Фронт…

– В первый раз что ли? – он засыпал кофе в итальянскую кофеварку, включил ее и, открыв дверцу книжного шкафа, достал оттуда плоский металлический пенал.

– Опять?

– Да, – кивнул он, доставая из пенала одноразовый шприц и ампулы. – Опять накатывает.

"Анальгин и кофеин, – подумал со злой иронией. – И как долго все это будет продолжаться?"

– Может быть, лучше просто полежать? – он почувствовал спиной взгляд Викки, но не обернулся, а неторопливо закатал себе рукав на левой руке и несколько раз согнул ее и разогнул, чтобы проявились вены.

– Снявши голову, по волосам не плачут, – игла легко вошла в вену, и Кайданов чуть прикрыл глаза, плавно вводя лекарство в кровь.

– Что-то случилось?

"Случилось, – подумал он с горечью. – Почти. Но на этом все".

– Нет, – сказал он вслух. – Но кое-кто знает о нас слишком много. Некоторые, понимаешь ли, болтают, что в голову придет. Где приспичит, там и блажат. А потом приходят разные добрые самаритяне и задают вопросы.

– Не хочешь, не говори, – он отчетливо слышал в ее словах усмешку, но все равно не обернулся.

"Нет, – сказал он себе твердо. – Нет и нет".

7

Открывать глаза не хотелось, она и не стала. Сидела, откинувшись на спинку сидения, ровно дышала, имитируя сон, и думала о своем. На самом деле, если Лиса и могла надеяться кого-нибудь обмануть, то только не Пику и не Черта. Оставался один Алекс, который и сам бодрствовал лишь отчасти, витая в своих электронных эмпиреях. Тогда, спрашивается, какого беса, она старалась? Кого хотела ввести в заблуждение? Нет ответа. Просто вдруг расхотелось "просыпаться", и вообще что-нибудь делать не хотелось, а хотелось ехать вот так, куда глаза водилы глядят, сидеть на заднем сидении и думать. Не соображать, и не решать, и не предугадывать, а именно думать, в смысле, размышлять.