Твари (СИ)

— Странно — одни виноваты, другие нет, но ведь пользовались все! Эти долбанные «зелёные» не в пещерах жили.

— Ну, получается, как в одном кино — не виноватая я, он сам пришёл! — в смысле, мы ни причем, цивилизация появилась раньше нас и мы были вынуждены, — усмехнулся Борис.

— А теперь мы восстановим справедливость, отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног! — воскликнула Ксения. — Типа того, да?

— Ага, тоже на поэзию потянуло? — съехидничал Алексей.

— Я серьёзно говорю! — возмутилась девушка.

— Надо признать, что самые страшные преступления люди творят во имя справедливости, правды и — что самое удивительное! — счастья для всех людей, — продолжал говорить Борис. — Так оправдывало свои преступления средневековое христианство, фашизм творил злодеяния, оправдывая их необходимостью улучшения человеческой породы, коммунисты уничтожали людей во имя светлого будущего человечества. Никто не говорит — мы негодяи и мерзавцы, мы ненавидим род людской, нет! Прикрываются рассуждениями о всеобщем счастье, о справедливости, о свободе, строят рай на земле. А его нет, рая. Нет и никогда не было, выдумка всё! И ада нет, сочинили страшную сказочку для запугивания тех, кто не ведётся на истории о вечном блаженстве, — горько усмехнулся Борис. — Представляете, в какой растерянности сейчас пребывают попы? Всех мастей, не только наши бородатые пузаны. Столько веков стригли купоны с доверчивых дурачков и вдруг, на тебе — вселенский облом!

— Они же предрекали конец света, — хмыкнул Алексей.

— Да, но не такой! Где явление нового мессии? Где семь казней египетских? Где всадники апокалипсиса?

— Это аллегории, — неуверенно произнесла Ксения.

— Конечно, они самые! — с сарказмом ответил Борис. — Нас, де, неправильно поняли! Все шарлатаны и обманщики оправдываются непониманием их мудрых мыслей недотепами.

Старик разошёлся не на шутку: кричал, размахивал руками и даже топал ногами. Все это было бы смешно, но правда в том, что там, наверху, действительно уничтожалось то, что ещё оставалось от людей. Словно в подтверждение этих слов вздрогнула земля, а спустя мгновение тяжкий грохот обрушился сверху, словно совсем рядом над головами людей ударил гром. Вздрогнули стены, зашатался подвесной потолок, репродукции картин на стенах качнулись и застыли в наклоне.

— Это что такое? Бомбят, что ли!? — удивлённо воскликнул Алексей.

— Взрывают дома. Самые крупные здания в городе, — грустно улыбнулся Борис.

— Кто, гринписы?

— У них есть сторонники из числа военных. В городе дислоцировались воинские части.

Взрывы продолжились. Грохот то приближался, то удалялся. Иногда рвало так, что казалось, будто неподалёку сбросили атомную бомбу. Вскоре грохот стих, взрывы зазвучали глуше, будто издалека, но чаще, звуки взрывов слились в сплошной гул, земля дрожала под тяжкими ударами. Алексей предположил, что присыпало вход. Борис безнадёжно махнул рукой и отвернулся. Ксения промолчала, но на глазах блеснули слезы. Алексей спохватился и напомнил, что есть запасной выход, так что опасности никакой, завтра утром выберутся. Девушка кивнула и молча ушла в свою комнату.

— Не умничал бы, знаток военного дела, — укоризненно произнёс Борис.

— Да я… ну, не хотел я, — начал было оправдываться Алексей, потом махнул рукой — ляпнул не подумавши, чего уж теперь!

Он проснулся от тишины. Густой, тяжёлой, как свинец. От которой звенит в ушах, грудь щемит чувство непонятной тревоги. Света в комнате нет, смоляная тьма окружает со всех сторон. Сон пропадает мгновенно, мышцы наполняются силой. Мысли всполохнулись, словно стайка воробьев и затихли под напором самой страшной — нас всех тут засыпало, выбраться из-под толстого слоя обломков не получится. Алексей встает, на ощупь одевается, пальцы привычно сжимают оружие. Хотя, вполне возможно, это лишнее. Дверь открывается с чуть слышным скрипом, хрустит под ногами дешёвый линолеум. Подствольный фонарь вспыхивает ослепительно ярко, узкий луч раздвигает тьму, пляшут пылинки, словно радуясь появлению человека. Холл слева, там дверь и лестница наверх. Справа коридор оканчивается кладовкой, из которой начинается узкий лаз запасного выхода. Шагов двадцать, по словам Бориса, затем подняться по железным скобам и выбраться из бетонного колпака наружу. Поколебавшись, Алексей поворачивает направо. Что-то ему подсказывало, что выйти по лестнице вряд ли получится. Мимо проплывает дверь в комнату Ксении, не слышно никаких звуков. «Спит, наверное, — подумал Алексей. — И хорошо»!