Твари творчества

наслаждалися с подружкой.

Да, видать, что улыбаться

просто так им западло, —

хвастать, нас учить, кривляться,

похваляться — это во!

Ой, когда же, ну, когда,

праздник кончится, — тогда

из рабов восстанем мы,

принудиловки сыны,

выключим мы телевизор,

уши мы свои заткнем

и глаза свои сомкнем,

Может, счастие найдем?

Появившаяся внезапно телемилиция потребовала прекратить несанкционированное выступление и разойтись. Кто-то из собравшихся на улице начал свистеть, в поддержку группы с транспарантами, и торговаться с телемилицией. В ответ те стали заламывать руки скандирующим, затолкали несколько человек в машины и уехали «А Палыч — кто?» — снова обратилась к курящему парню женщина с портфелем. «Павлов…режиссер». «Какой режиссер?» — спросила она недоверчиво. «Классик, тот, что снял «Цветущий». «А…» — неопределенно протянула она. На смену первым манифестантам появились другие. Эти новые, очевидно, сторонники известного режиссера, несли лозунги прямо противоположные первым: «Павлов-Массмедийкин — наш лучший режиссер!», «Свинкин и Тугоухов — лучшие сценаристы!» Парень потушил сигарету — слушать вновь прибывших молодых людей ему явно не хотелось. «Готовятся к выборам Главного режиссера…» — процедил он сквозь зубы собеседнице. Та понимающе кивнула, и оба засеменили каждый в свою сторону. «Цветущий! — бормотала женщина, уходя, — ишь ты какой… А мы что, загнивающие что ли?»

Какое-то время мы с Винни шли молча. Я первая нарушила молчание.

«Как думаешь, если тело человека не опознали, то на плите пишут: могила неизвестного актера или неизвестного телезрителя?»

«Скорее телезрителя, актера бы знали, на то он и актер», — рассеянно отвечал Винни. Он был погружен в свои мысли.

«Пойдем завтра проверим, что написано на Лизиной могиле? Хорошо бы ее, правда, еще и найти», — предложила я.

«Можно попробовать, — согласился он, — днем я свободен».

Ответ Винни застал меня врасплох.

«А вечером… разве занят?» — спросила я осторожно.

«Скорей всего, да», — отвечал он И тут же разъяснил ситуацию: «Встретил женщину… Вернее, она сама меня встретила… Подошла ко мне, сказала, что поклонница…»

«Опять?» — вырвалось у меня непроизвольно.

«Что значит опять… Встретить женщину — это большая редкость», — возмутился он и приготовился философствовать на эту тему.

«Поклонница не может быть женщиной», — произнесла я, как заповедь. Больше мне нечего было добавить.

Глава 12. «Под деревом»