Твари в пути (СИ)

Хвали злобно мерил взглядом тех, кто избивал его друга, запоминая, и мысленно клялся когда-нибудь найти каждого и отомстить.

— Так-так, кто тут у нас еще?! — Визирь перевел прищуренный взгляд на ловца удачи. — Вот уж кого я искренне рад видеть! Меня решил навестить сам Сахид Альири, или — как ты там себя называл раньше? — Кариф? Ты просто отрада для старческих глаз, услада моего сердца! Неужели ты думал, что я забуду о твоих жалких попытках отнять мою жизнь? — Визирь повернулся к своим воинам. — Взять этого ублюдка! И стерегите хорошенько, на закате я им займусь.

Еще двое рослых воинов покинули седла и скрутили Сахида Альири, заломив ему руки за спину и связав их. Ловец удачи не проронил ни слова, лишь обернулся, на мгновение встретившись взглядом с Валери.

— О! Свет очей моих! — Великий визирь тронул поводья и подвел коня к испуганно глядящей на него девушке. — Что же делает столь прекрасная дева, сей трепетный лепесток чайной розы, в компании этих преступников, гномов, рабов и убийц? Сию несправедливость определенно нужно исправить. — Старик повернулся к воинам: — Эту — в мой гарем: подготовить, как полагается.

Алон-Ан-Салем прищурился…

— Обыскать их. Мне нужен тот ковер, который я видел в волшебном зеркале! Тот, на котором эти ничтожества прилетели сюда, несомненно, покушаясь на мою жизнь.

Вскоре, выпотрошив мешок Джана Ферах-Рауда, Необоримые обнаружили волшебный гилем. Великий визирь бросил на ковер лишь один быстрый взгляд, отмечая для себя его сине-зеленый цвет, золотую вышивку, бахрому и плетеные шнуры с кисточками по углам.

— План Небесного Града…  — пробормотал он задумчиво. — Гилем Эль-Раэда. Если ковер здесь, а не в его закромах, то значит — голова его отделена от тела… Скажите, мои дорогие гости, как к вам попал ковер одного из величайших магов Ан-Хара?

Ильдиар вдруг понял, что он действительно так и не узнал, каким образом Валери досталась столь изумительная вещь — в самом деле, не могла же она пробраться в сокровищницу упомянутого мага и выкрасть гилем, пока бергары осаждали Ан-Хар, а он, Ильдиар, сражался с ифритом! Да и вряд ли тот просто так лежал себе на верхней площадке смотровой башни. Так откуда же?! Должно быть, это и было то, что его исподволь мучило все это время, — тайна чудесного побега из города… Но сейчас было уже поздно спрашивать — Валери и Сахида уводили прочь Необоримые…

Алон-Ан-Салем развернул своего коня, бросив напоследок:

— Остальных — в шахты, а гному предварительно дать плетей.

Черный, как сама ночь, жеребец заржал, пришпоренный, и унесся прочь по истоптанной копытами тропе.

Солнце над Аберджи готовилось войти в зенит, не суля новоявленным каторжникам ничего хорошего…

Глава 6. Безвременно почившие

Хватит льстить себе, ты, ничтожная чернь,
И от звезд отделять шипы терний!
По траве ты ступаешь, но там одна стернь,
Нет сомнений, вздохов, прозрений…
Мы на зеркале тонком вычертим песню,
И песни не будет нашей чудесней.
Из крови мы вырастим сад над стеной,
Из жил мы воздвигнем мосты над водой.
Из глаз — чертог, что под месяцем нищим,
А тьма из сердец станет птичьею пищей.
И гнезда восстанут на тонкой игле,
И вздрогнет Повешенный в нервов петле.
В мясорубку мы сбросим бескровное тело —
Его жвала машин перемелют умело.
Из фарша шедевр будет выстроен наш,
Плоть со стеклом сольется в витраж.
И вот ты молись, жалей и люби.
Так было нужно. Прости, Терненби.
О чем, как ты думаешь, мы здесь поем?
О том, что в пыли на надгробье твоем.

«Терненби». Ригарре (песнь) о возведении Терненби. Переделано из песни Не-Тех-Времен Кинраеном Кином, феннином (бардом) Терненби.

Октябрь 652 года. Где-то на Терновых Холмах.

К месту, о котором говорил Крысь, они вышли, когда уже смеркалось. Нагруженные тяжелыми мешками и оружием, Джеймс и сэр Норлингтон едва волочили ноги после утомительного перехода. Местность саму по себе вряд ли можно было назвать дружелюбной для путников: весьма крутые склоны холмов, множество торчащих из земли камней, вездесущие заросли чертополоха и терна, вынуждающие тратить силы еще и на то, чтобы их обойти. Так помимо всего прочего, паладины еще и спешили — они не могли позволить себе даже на минуту остановиться и передохнуть.