Твари в пути (СИ)

Они все стояли молча. Показавшиеся сперва алыми мантии теперь приобрели совершенно другой вид: они были будто сшиты из витражей всех оттенков красного. Это была не ткань, но и не стекло, ведь стекло не способно стекать на пол драпировками. Глаза магов не имели зрачков — они были отлиты из зеркал. Иссушенные лица пробудившихся искажала ненависть, обращенная на худую фигуру Плетеного Человека, в бессильной ярости озирающегося в центре зала. Они словно питались его страхом, не выплескивая наружу, но впитывая его в себя, как самое изысканное из блюд. Было видно, что хозяева усыпальницы хорошо подготовились к этой встрече — в руках у каждого из магов было оружие: вычурные резные посохи с черными каменными навершиями, длинные мечи с плетеными гардами, дымчатые кинжалы…

Никто из магов словно не замечал паладинов и двух израненных существ подле пустых гробов. Тем очень повезло, что все внимание хозяев усыпальницы было приковано именно к тому месту, где приготовились защищаться Смотритель и его ручные твари.

Маги одновременно качнулись и двинулись вперед, сжимая кольцо вокруг Плетеного Человека.

Креслин выступил вперед, занося меч. Навстречу ему тут же взметнулся мерцающий неестественным алым светом чародейский клинок. Оружие сприггана треснуло и осыпалось пеплом, едва коснувшись колдовского меча. В тот же миг другой маг зашел сзади и вонзил твари в спину свой посох. Граненый обсидиан в его навершии прошил плоть насквозь и, пробив грудную клетку, вышел наружу, покрытый смоляной кровью. Спригган еще некоторое время стоял, нанизанный на посох, но вскоре жизнь покинула черные провалы глаз — щели сомкнулись, превратив лицо в окаменелую маску.

Верберин оказался хитрее: он бросился вперед, и когда мечи и кинжалы обратились в его сторону, в невероятном вихре проскользнул между ними, обернувшись черным дроздом. Клинки чародеев лишь вспороли перед собой воздух и рассекли несколько птичьих перьев. Крылатая тень взмыла под самые своды высокого зала и исчезла из виду. Некоторое время маги выискивали беглеца, запрокинув головы, но затем, рассудив, что деваться ему все равно некуда, обратили взоры на того, кто все еще представлял опасность, — на Плетеного Человека, который предал их.