Твари в пути (СИ)

Товарищи вынужденно встали на месте. Только сейчас Ильдиар увидел, что вместо лица у жуткого алхимика, словно поросшее травяным покровом, шевелятся короткие наросты. Его едва не вывернуло от подобного зрелища.

Ильдиар, не в силах просто глядеть на то, как друг дергается в щупальцах твари, поднял саблю и сделал шаг.

— Стой…  — выдохнул Хвали, и в его этом коротком слове просквозила такая непреломная воля, что на миг Ильдиару показалось, будто это ст`oит не безбородый и бездомный карлик-раб, а кто-то из великих воителей древности — тех, что в легендах и сказаниях в одиночку сражали гигантских драконов.

— Ражад! — Ильдиар повернулся к джинну. — Сделай что-то! Ражад!

Джинн сидел на каменном полу, обхватив плечи руками, и что-то бормотал себе под нос. Судя по всему, близость с таким количеством стекла, совсем вывела его из себя. Ильдиар проклял свою несчастливую судьбу: как же так вышло, что им довелось встретить в пустыне якобы сильномогучего волшебного духа, который на деле оказался беспомощнее котенка с перебитыми лапками.

А Усмар Мараг не тратил времени зря. Он вознамерился уничтожить гнома тем же образом, каким он расправился с несчастными рабами. По обоим его щупальцам прошли конвульсии, как будто внутри них двигалось что-то живое — словно проглоченная удавом крыса, ползла обратно в сторону пасти. И Дор-Тегли принялся стареть. Его и без того грубая кожа начала грубеть, трескаться морщинами, из подбородка и щек поползла борода, из темно-рыжей она постепенно становилась все более блеклой, пока не поседела и не налилась серебром, после чего волосы стали истончаться, выгорать, пока не стали напоминать воздушную паутину. Гном жутко дергался, но в один миг ни с того ни с сего вдруг рассмеялся, словно заразился неуместной веселостью у бергара.

— Ах-ха-ха! — смеялся глубокий Хвали-старик. — Ты ведь ничего не слышал про гномью алхимию? Сколько всего в нас подгорные мастера вливают с детства! Сколько чанов я осушил, в скольких из них был искупан! Что мне твоя жалкая притирка. Ты меня не сможешь состарить в прах! Ничтожный! Нич-тож-ный!!!

Алхимик-червь возмущенно взвизгнул, и по его щупальцам снова прошли конвульсии. И тогда гном стал медленно, но верно молодеть. Вскоре он стал походить на прежнего себя.

— Ах-ха-ха! — гортанно смеялся старый добрый Хвали. — Ты не был готов к такому, тварь?!

А морщины все разглаживались, а борода все уменьшалась…

— Ах-ха-ха! — смеялся розовощекий пухлый Хвали-мальчишка. — Может быть, еще раз попробуешь меня состарить, бездарь?!

Усмар Мараг в ярости зашевелил сонмом лицевых отростков, будто ветер всколыхнул траву, он крепче сжал щупальца, обвивающие гнома, отчего тот лишь снова засмеялся. Но сейчас в горделивом смехе ребенка Дор-Тегли, Ильдиар отчетливо уловил нестерпимую боль. Алхимик-червь старил гнома, но при этом больше не чурался грубой простоты, и, вероятно, решил его просто-напросто раздавить. С каждым вновь приобретенным гномом годом он сжимал щупальца, словно тиски. А Хвали словно чего-то ждал.

— Ну все! Хватит! — заревел гном и, широко раскрыв рот, резко прильнул к мерзкой морде твари и впился в нее зубами.

Алхимик-червь завизжал, будто летучая мышь, которую медленно растягивают клещами в стороны. Он высвободил щупальца и обвил ими голову гнома, потянул ее в попытках отодрать Дор-Тегли от своего лица. Но гном держал крепко. Тогда Усмар Мараг испустил из щупалец какую-то зловонную серо-зеленую жижу, и Хвали, плюясь и морщась, расцепил хватку.

По-прежнему визжа, алхимик-червь стремительно пополз прочь, вскарабкался по отвесной стене и скрылся в одной из черных нор.

Друзья бросились к гному. А тот пошатнулся и рухнул.

— Хвали!

— Да жив, я жив…

— Как ты смог? Что произошло?

Джан и Ильдиар помогли Хвали подняться на ноги. Его всего еще трясло, но он этого будто совсем не замечал.

— Она на месте? — спросил гном.

— Кто?

— Да! — Он испуганно коснулся собственной роскошной темно-рыжей бороды. — Она здесь! Хвала Дрикху!

Ильдиар был поражен.

— Но как… как ты вернул свою бороду?

— Нет! Ты не мог! — не веря воскликнул Джан. Он догадался.

— Еще как мог! — горделиво отозвался гном. — И сделал это!

— Что сделал?

Хвали усмехнулся и нежно погладил бороду.

— Позволил этому выродку состарить меня немножко больше, чем я был до этого. Ну, чтобы борода отросла…

— И сколько это «немножко?»

— Тридцать лет.

— Ты отдал тридцать лет, чтобы вернуть бороду?! — изумленно воскликнул Ильдиар.

— Это того стоило! Слава Дрикху! Слава Дрикху! Моя борода ко мне вернулась!

* * *

Наконец, ненавистные пещеры закончились, и жаркое пустынное солнце уже почти приняло беглецов в свои объятия… Глаза скитальцев по подземелья не сразу привыкли к яркому свету дня, но вскоре им открылось печальное зрелище. Выход из тоннелей охранял десяток воинов визиря, и каторжники, которые выбрались первыми, были все мертвы. Их иссеченные саблями тела как раз отволакивали в сторону.