Твердь небесная

В это время из шалаша вышла стройная девушка, на которой была надета удивительная смесь дамского платья и военного мундира: плотная до хруста юбка и гусарская епанечка, без погон, однако, но расшитая кутасами. Мещерин с Самородовым, как и полагается солдатам, во все глаза уставились на девушку.

– Неужели не узнаете? – со смехом сказала красавица.

Друзья действительно выглядели довольно смешно, настолько велико было их изумление, – перед ними собственной персоной стояла Лена Епанечникова! Но бывалые военные быстро пришли в себя. Мещерин хотел было припасть к руке чаровницы, но передумал и поцеловал Леночку в самые губы, раз уж такой случай вышел. Самородов последовал его примеру.

– Ай да кавалерист-девица! – закричал он, не выпуская Лену из объятий. – Сдавайся, Япония!

Леночка, вымученно улыбаясь, оглянулась на Диму Дрягалова.

– Пойдемте, я вам коней покажу, – позвал Дима слишком пылких дамских почитателей.

Пока пополнение осваивалось на новом месте, старший Дрягалов с Леной занялись приготовлением завтрака. Костер теперь разводить было никак невозможно – японцы в монастыре наверняка уже хватились своих и немедленно заявятся сюда, если только увидят дымок. Но у путешественников оставалось еще больше чем полтуши жареной дикой свиньи, которую вчера вечером подстрелил Паскаль. Василий Никифорович нарезал мяса ломтиками, Лена подала вина, и у них не завтрак вышел, а решительный обед. Не забыл он поделиться по-братски и с провожатыми китайцами: для хунхузов, привыкших, если случиться, питаться собаками и кошками, а то и белками с воронами, это вообще стало настоящим пиршеством.

За трапезой Мещерин с Самородовым рассказали наконец о том, за что их собирались казнить. Но оказалось, это не было здесь ни для кого новостью. Подполковник Годар, с самой зари не отводивший от монастыря бинокля, видел решительно все, что нынче утром там произошло: как Александр Иосифович отворил японцам ворота, как те захватили спящих русских, как обыскивали их и как, отделив двоих, у которых было найдено что-то, по всей видимости, компрометирующее, повели в укромное место… Зная, как великодушно обычно относятся в армии микадо к пленным, Годар понял, что эти двое уличены в мародерстве – чуть ли не единственном преступлении, за которое японцы немедленно расстреливают.

– Они действительно нашли у нас в мешках какие-то японские вещицы, – подтвердил Мещерин. – Но, честное слово, понятия не имею, как это могло у нас оказаться…

– Вы узнаете об этом в свое время, – ответил подполковник. – То, что приключилось с вами, это лишь эпизод очень давней истории. И, увы, не заключительный эпизод.

Старый Годар кивнул Паскалю, и тот развернул перед Мещериным и Самородовым целую эпопею. Начал он с самой старины глубокой, с того времени, когда его дедушка принимал участие здесь, в Китае, в Опиумной войне.

– Вы помните, – продолжал Паскаль, – что рассказывал нам Егорыч на вилле господина Дрягалова? Он служил когда-то в русском посольстве в Пекине и однажды под водительством некоего секретаря посольства отправился искать в один из отдаленных буддийских монастырей клад. Помните? Так вот взгляните, – Паскаль указал рукой в долину, – вот он этот монастырь. А клад вы, наверное, сами же теперь и нашли. Не так ли?

У друзей вытянулись лица. Они не могли произнести ни слова. Мещерин только согласно кивнул головой на последние слова Паскаля.

– Но вы, разумеется, догадываетесь, кто был тот секретарь русского посольства?

Мещерин просто-таки вздрогнул от пронзившей его догадки.

– Господин Казаринов! – выдохнул он. – Не может быть!..

– Может, мой друг, может, – улыбнулся Паскаль.

– Воспользовавшись тем, что в Маньчжурии началась большая война, – подхватил рассказ внука старый Годар, – он снова приехал попытаться завладеть сокровищами. План его был великолепен: захватить монастырь под видом устройства в нем госпиталя и тогда уже беспрепятственно докопаться до клада! Но одному человеку, даже такому ловкому, как этот ваш господин Казаринов, такая задача вряд ли по силам. Поэтому ему потребовались помощники. То есть вы. Когда же дело было сделано, от ненужных больше помощников и свидетелей он решил избавиться. И подстроил так, чтобы японцы заподозрили вас в мародерстве и казнили.

– Не может быть!.. – снова вымолвил Мещерин. – Он же так отчаянно заступался за нас перед японцами.

– Естественно, – усмехнулся подполковник. – Он перед вами до конца рисовался человеком чести. А интересно, как он вам объяснил, откуда ему стало известно о кладе?

– Он сказал, что ему дал поручение наш министр иностранных дел – давнишний его знакомый, – ответил Мещерин. – А в министерство поступила соответствующая информация от дипломата из Вены: тому-де стало известно о сокровищах от какой-то старой польки, эмигрировавшей прежде из России.